Страхолюдие(СИ)

- Между прочим, я сразу так и подумала, - Засецкая продолжала цедить слова сквозь зубы, - но сочла правильным согласиться с вами - ради интереса. Это же очевидно, если дым улетает вверх, значит, он ничего не весит.

Аливарес лукаво сощурился. - О, да вы сударыня интеллектуал. Даже, не побоюсь выразиться, гигант аналитического мышления, апостол физического материализма. Однако пардон: Дым, как и все в нашем мире, так же имеет свою массу. Даже энергия при сгорании табака, тоже имеет свою массу. Даже кислород имеет свою массу. И, к слову, дым поднимается вверх, потому что он горячий, а не из-за отсутствия массы. Даже француз Лавуазье, выдвинув свою блестящую теорию истинной природы огня, тоже намекал на его необычные, мистические свойства.

Дрожащими пальцами баронесса нервно мяла салфетку, ее ноздри гневно раздувались от тяжелого дыхания. Дама смекнула в каком положении оказалась и от этого пребывала в дикой злобе, а цвет лица вновь сменил багрянец на мучнистую бледность.

- А теперь я осмелюсь у вас полюбопытствовать, - продолжал граф, - если пепел имеет свой удельный вес; если дым что-то весит, то почему, к примеру, мысль не может обладать массой? Или звук! Почему звук не может иметь свой вес? И уж если человек, обладающий определенным весом - в физическом разумении - может общаться с другим человеком, так же имеющим свою массу, то почему мысль, преобразовавшись в голос, не может общаться с дымом? Вы со мной согласны?

В ярости Засецкая так скрежетала зубами, что казалось те сейчас рассыпятся в прах, а ее щеки снова, за какую-то долю секунды сменили цвет - теперь они пылали как у девственницы при первом интимном свидании.

- Да что вы нам тут мозги пудрите!!! Черт побери, - какая масса!? Какой дым!? Какие еще к дьяволу сигары!? Вы что, голубчик, совсем спятили!? Вы бы лучше потрудились поднапрячь свои бугристые извилины во благо общества! - Засецкая отшвырнула скомканную салфетку, вскочила со стула, высоко подняв голову прошлась до лестницы и обратно. - А... господин мыслитель, вот как нам теперь выбраться из этой западни? Между прочим, в которую мы угодили по вашей милости. - Она в сердцах шлепнула себя ладонями по бедрам, и прогулялась исступленным взглядом по аудитории. - И после всего этого, он еще несет нам тут какую-то идиотскую ахинею! - Теперь баронесса вернулась на свой стул.

Впрочем, не смотря на такой отчаянный всплеск эмоций, поговорка - "Как с гуся вода", невообразимо кстати, подходила к внешнему облику графа Аливареса, который в данный момент, с невозмутимым видом вульгарно развалился на стуле и ехидно скалился: От былой серьезности не осталось и следа.

Тилобиа поднялся с видом угрюмой озабоченности, медленно обогнул стол, а когда оказался рядом с Засецкой, бережно взял ее за руку.

- Голубушка будьте снисходительны к нашему неунывающему Луиджи. У вас учащенный пульс, что весьма скверно.

Отдернув назад руку, она вдруг коротко, но истерично расхохоталось, после чего брызнула: - "Скверно"!? Антонио, я вас умоляю - тут все скверно, весьма скверно, чертовски скверно! Да мы вообще по уши в дерьме!

- Как бы там ни было, баронесса, дабы граф вам более не докучал, и вы успокоились, я заберу его с собой.

- Куда это!? - Вытаращилась на него Засецкая.

- Не волнуйтесь; мы еще раз оглядим окрестности. На улице порядком стемнело, а вскоре будет и вовсе, хоть глаз выколи. Под покровом ночи, возможно, нам удастся незамеченными обойти посты.

Сперва баронесса решила, что сердобольный Тилобиа уводит с собой графа не только по той причине, которую озвучил: "Вероятно, Антонио хочет на время убрать этого наглеца с моих глаз долой, дабы он меня не нервировал". Однако в следующий миг, женская интуиция воспалила в сознании некую призрачную подозрительность. Что-то во всем этом настораживало, но дама никак не могла сообразить - что конкретно?

Тем временем Тилобиа с Аливаресом вышли, предварительно дав остальным распоряжение: запереть дверь на засов и открывать только тогда, когда услышат знакомый голос.

Первые несколько минут все - за исключением Бэри Адера - сидели молча, не производя никаких действий: режиссер монотонно жевал сыр. Он пустым взглядом смотрел в пространство, и работал челюстями скорее по инерции, нежели, ради насыщения.

Покинув застолье, американец взял незадействованный подсвечник, с озабоченным видом принялся зажигать свечи. - Пожалуй, схожу наверх, посмотрю, как там Генри; может он хочет поговорить...

Дождавшись, когда сутулый силуэт шаркающего писателя исчез за дверью на балкончике, Засецкая полушепотом обратилась к Бэри Адеру: - Ответьте мистер Эскот, вам не кажется поведение Графа Аливареса до идиотизма странным и, даже абсурдным?

- Мама!? - Сарра вопросительно, с неким недоумением уставилась на Засецкую.

- Молчи девочка, я знаю, что говорю.

Эскот промокнул губы салфеткой. - А почему, собственно, вас беспокоит его поведение? Быть может, вы имели в виду манеру общения?