Страхослов

– Плохо как при обморожении. Тяжелой степени. Той, которая предполагает ампутацию.

Мы с Милли-Лу переглянулись. Она выглядела напуганной не меньше меня.

– Ну ладно. – Я сдалась. – Приступайте к своему, как вы выразились, тщательному извлечению осколков.

– Вы это чувствуете? – Дэни что-то проделала с моим пальцем.

– Ничего не знаю и знать не хочу, – проворчала я. – Меньше разговоров, больше тщательного извлечения осколков.

– Ладно. Окажите нам обеим услугу и отвернитесь, пока я не закончу.

Милли-Лу встала между нами и присела на краешек стола, чтобы я не увидела, как работает Дэни. Боли я не чувствовала – онемение распространилось на часть ладони и кожу между большим и указательным пальцем. Тем не менее я ощущала, что что-то она все-таки делает, и пусть едва ли мне хотелось бы знать, чем она там занимается, я бы не удержалась и посмотрела, если бы не Милли-Лу. Мне показалось, что прошло несколько часов, пока судмедэксперт наконец сказала:

– Готово.

Не знаю, чего я ожидала. Возможно, увидеть руку чудовища Франкенштейна, со швами и болтами, торчащими по бокам от ногтя. Но у меня просто был перебинтован палец. И онемение все еще не прошло.

– Не намочите его, – предупредила Дэни. – Когда будете принимать душ, обмотайте руку целлофановым пакетом. Или наденьте резиновую перчатку, чтобы на палец точно не попала вода. Только не очень тугую. И ненадолго. Иначе проблема только усугубится. Зайдите ко мне через неделю, посмотрим, как заживает. – Она смущенно пожала плечами. – Или можете пойти к своему доктору, если хотите.

– Не знаю, как бы я это ему объяснила.

– Хорошо. Потому что тогда уже мне пришлось бы это объяснять, и меня бы, скорее всего, уволили.

Я содрогнулась от стыда.

– Я бы ни за что не стала упоминать ваше имя, – торжественно сказала я. – И… э-э-э… спасибо. Даже несмотря на укол.

– Журналисты всегда защищают своих информаторов, – напомнила ей Милли-Лу. – Подумайте о Нелли Блай. Эдварде Мэроу. Бобе Вудворте и Карле Бернстейне. Бене Брэдли[199].

– Я не думаю, что если кто-то узнает о ее пальце, им будет трудно меня вычислить, – грустно сказала Дэни. – И зачем вы вообще это сделали?

– Мне стало интересно, замерзли ли ее волосы. – Мне стало очень стыдно.

– Замерзли. В следующий раз просто спросите.

– Но как они могли замерзнуть? – опешила я. – Волосы ведь не живые. В смысле, сами волоски.

– Но они растут из волосяной луковицы. Заморозка прошла по коже головы и все волоски заледенели до кончиков.

– Но как они могут быть такими же замерзшими, как и ее тело? Это кажется неправильным.

– Скажите это осколкам, которые я вытащила из вашего пальца.

Дэни осторожно отнесла белый комочек ваты к шкафчику Коры Паттерсон и положила его на панель рядом с ее телом.

– А ваш босс не станет вас подозревать? – спросила я.

– Подозревать в чем? – Дэни пожала плечами. – Я ведь ничего не видела. Я просто студентка. И подрабатываю тут на практике.

– Вы говорили, что тел было два, – напомнила Милли-Лу.

– Было. – Дэни смутилась. – Второе… теперь это не вполне тело. – Она поколебалась.

Милли-Лу сложила руки на груди и принялась буравить ее взглядом, я же покосилась на свитеры на двери, раздумывая, не надеть ли мне еще один.

Дэни Вашингтон обреченно вздохнула и открыла шкафчик рядом с секцией Коры Паттерсон.

– Это Мартин Фоли, возраст – семьдесят девять лет. Вернее, то, что от него осталось.

В основном обломки на панели были достаточно крупными, чтобы мы могли узнать в них части тела пожилого мужчины. Голова отломилась прямо под подбородком и теперь лежала на правой щеке на толстом полотенце. В разломе я увидела кости, кровеносные сосуды, что-то коричневато-красное (должно быть, мышцы) и желтый подкожный жир. Кожа у него тоже была чуть желтоватой.

– Прямо как поперечное сечение в анатомическом справочнике, – потрясенно выдохнула я.

– Надеюсь, дорогие мои, мне не надо вам напоминать, что ни к чему нельзя прикасаться? – резко осведомилась Дэни.

Я помахала ей рукой с перебинтованным пальцем.

– Я урок уже усвоила. Что с ним случилось?

– А вы как думаете? Кто-то его уронил. Благодаря одежде бо́льшая часть тела не рассыпалась, но нам пришлось угробить кучу времени на то, чтобы собрать все осколки.

– Прямо «Видимый человек»[200]. Разбился, как стекло. – Милли-Лу осмотрела обломки, затем скептически повернулась к судмедэксперту. – Вы уверены, что вы все собрали?

– Это произошло здесь, так что да, мы уверены.

Милли притопнула ножкой.

– Смотрите, как бы и вам не упасть. На этом бетонном полу и не замороженный человек разобьется вдребезги. Это если предположить, что кто-то может провести тут какое-то время и не превратиться в лед. Mirabile dictu[201], тут и правда холодно!

– Аллилуйя! – Я двинулась к двери.

– Не торопись. – Моя начальница достала из кармана два фотоаппарата – «полароид» и «пентакс». «Полароид» она передала мне, пентаксовскую зеркалку оставила себе. – Нам понадобятся снимки. Обоих тел.

Дэни Вашингтон скептически приподняла бровь.