Страхослов

И мы едем. Едем вместе. Преодолеваем расстояния. Останавливаемся в маленьких мотелях. Едим в забегаловках, устроившись в уголке, или берем бургеры на вынос. Пьем в барах. Спим. Просыпаемся, и все повторяется вновь. День за днем. Ночь за ночью.

Теперь дыра внутри меня заполнилась.

Я и есть эта дыра.

Мы мчимся, и ее руки обнимают меня. Иногда я забываю, кто она такая. Кто я такой. Словно я прожил совсем другую жизнь, и это Эйрин несется со мной по дорогам, Эйрин, навсегда оставшаяся молодой и влюбленной в меня. Хотя это не Эйрин, и я это знаю. Но все в порядке. Все длинные, запутанные нити моей жизни расплелись, укоротились.

Теперь все проще.

Я кое-что нашел. Я кое-кого нашел. Я нашел себя. Но вам лучше надеяться, что я не найду вас, потому что я могу подвезти вас только в одну сторону. По дороге, которую никто не хочет выбирать, хотя от нее никуда и не деться.

Я стал тенью. Смутным намеком. Предзнаменованием. И эта тень протянулась в жизни каждого из вас. Вы знаете, что она грядет. Знаете, что это я гряду. А пока – делайте все, что в ваших силах, чтобы быть счастливым.

Вот и все, что я хотел вам рассказать.

Эта работа мне по душе. Я счастлив. Я стал собой. И однажды мы с вами встретимся, как и было предуготовано.

«И вот, конь бледный…»[179]

Он грядет. И имя всадника на нем… имя мое.

Пот

ПОТРОШИ́ТЬ, потрошу, потрошишь, несоверш. (к выпотрошить), кого-что. Очищать от внутренностей, от потрохов. || перен. Анатомировать (шутл.). Потрошить покойников. || перен. Опоражнивать, опустошать, воруя (разг. шутл.).

Ближайшая этимология: потроши́ть, укр. патроха́ти, блр. па́трошыць, польск. patrochy мн. По-видимому, связано с болг. троха́ «крошка, кусочек», сербохорв. троха «крошка хлеба», словен. tróha «щепка, кусочек», чеш. troatroet «немножко», слвц. trocha, польск. trocha, trochę – то же, в. – луж. trocha, н. – луж. tšocha; ср. аналогичные польск. podróbce, podrobki мн. «потроха, внутренности» – от дробь.

Синонимы: анатомировать, очищать, разрезать, выпотрашивать, взрезать, резать, распарывать, свежевать.

Пример: Назовем его просто – Джек…

Потрошитель. Анджела Слэттер

Анджела Слэттер пишет произведения в жанре темного фэнтези и ужасов. Она удостоилась премии Ауреалис за сборник рассказов «Девочка без рук и другие сказки» и номинировалась на Всемирную премию фэнтези за антологию «Закваска и другие истории». Вскоре в издательстве «Флетчет Букс» планируется публикация ее романа «Бодрствование» и его продолжения под названием «Могильный свет»[180].

I

Кит не видел первое тело, но констебль Райт сказал ему не беспокоиться об этом – в данном случае все еще хуже.

Горло было перерезано – разрез не был таким уж ужасным, на самом деле он был даже весьма аккуратным, к тому же Киту уже приходилось видеть такое – но юбки этой женщины средних лет (в свете фонаря Кит разглядел, что из-за холода она надела несколько – зеленую, коричневую, черную с красными оборками) были частично задраны, частично порваны, и толстый живот был вспорот, являя взору кровавое месиво. Внутренности из взрезанного живота тянулись к плечам, кусок кишечника длиной в два фута был отрезан и лежал рядом, будто у того, кто это сделал, были на него планы. Копна густых темных волнистых волос служила подушкой для головы женщины. Ее лицо было изуродовано, но это были не обычные порезы, которыми часто награждали шлюх их сутенеры или недовольные клиенты. Во всем этом был замысел, и это вызывало отвращение большее, чем запах мочи и фекалий, исходящий от тела несчастной женщины, которая не могла больше прикрыться в попытке сохранить хоть каплю благопристойности. Нет, подумал Кит, вот что пугало сильнее всего – то, как в смерти своей эта женщина была оставлена на виду, какой ужасающе беззащитной она была.

На Хэнбери-стрит было тихо, но Кит знал, что это ненадолго. Констебль Нед Уоткинс засвистел в свисток лишь мгновение назад, но уже скоро это место будет кишеть полицейскими, журналистами, перепуганными шлюхами и зеваками. Томас Райт склонился к телу, разглядывая его, пока молодой Уоткинс в углу избавлялся от содержимого желудка – пинты пива и пирога со свининой, и издал странный звук. Кит знал этот звук – его издают полицейские, опознающие в трупе кого-то, кого они знают. В этом звуке смешивались отчаяние, разочарование, отвращение, ярость и, странным образом, полное отсутствие удивления, будто подобный исход был ожидаем. Кит по первому же движению губ, по первому же колебанию воздуха узнал его и подумал, скоро ли сам начнет так делать.

– Это Энни Чэпмен. Темная Энни, – сказал Райт и сплюнул. – Уоткинс, соберись, парень.

Но Уоткинс не мог собраться – его тело продолжали сотрясать спазмы даже после того, как желудок оказался пуст. Райт покачал головой, затем кивнул Киту.

– Беги, парень, ты шустрый. Беги прямо к Эбберлайну и Самому на Леман-стрит – а как будешь проходить мимо паба «Десять колоколов», загляни, нет ли там доктора Багстера Филипса. Неплохо, если он там: его все равно придется вызывать.