Страховка

— Ничего мне не известно. Просто одно соображение. — Он хмуро поглядел на нее. — Сегодня же и проверю.

— Говорите! — велела капитан.

— Они уже все подсчитали. Сейчас будут тянуть время.

— Зачем? — поразилась Бугго. — Сколько бы времени ни прошло, общий баланс материального ущерба на «Ласточке» не изменится.

— Они будут вынуждать вас потратить деньги, чтобы после слушаний вы не смогли внести выкуп за корабль.

— Чушь! — отрезала Бугго.

— Если мне сегодня дадут работу — хотя бы по уборке ватерклозетов, — я с вами соглашусь, — сказал Хугебурка.

Он забрал у Бугго куртку, кое-как очистил штаны пучком травы и, убедившись в том, что она действительно легла спать на груде одеял под трапом возле разлома (там, по крайней мере, имелся доступ свежего воздуха), зашагал в сторону космопорта.

Худшие подозрения подтвердились немедленно. Кое-какие гостиницы нуждались в уборщике и даже соглашались взять Хугебурку — но только после обязательного медицинского освидетельствования (пятнадцать экю). Первая выплата, как принято, через две недели после начала работы. Другие владельцы, едва завидев его, просто захлопывали дверь.

Технические службы космопорта относились к Хугебурке более сочувственно — по крайней мере, на словах; но там не было мест и никого не требовалось временно подменить.

В конце концов он набрал в рабочей столовой объедков и черствых булок и вернулся на «Ласточку».

— Сволочи, — сказала Бугго, уплетая. — Почему вы всегда оказываетесь правы?

— Потому что они сволочи.

Она поглядела на него искоса.

— А как насчет здешних сельских жителей? Раз вы все так точно угадали, нам нужно будет продержаться довольно долго.

— Я уже спрашивал. Крестьяне не берут к себе чужих. Близко не подпускают. Особенно — другой расы.

— Отчасти они правы, — вздохнула Бугго.

Хугебурка смотрел на нее затуманенно и думал, как в полусне, сразу о нескольких вещах. Например, о том, что она ни разу не предложила ему оставить ее, «идти своей дорогой». Ему нравились люди, обделенные патетикой.

— Интересно, — жуя проговорила Бугго, — кто у них свой человек в банке?

— Какая разница? Какой-нибудь мелкий упырек.

Бугго вдруг подпрыгнула на одеялах, окатив себя и собеседника острой вонью химикатов, прокашлялась и быстро заговорила:

— Все, дружище, все — они попались. Еще несколько дней лопаем огрызки. Завтра я с вами пойду. Сошью из одеял халат, что ли. Нужно побольше бедствовать — так, чтобы все видели. Денег в долг просить не будем.

— Лучше так просить, чтобы не дали, — предложил Хугебурка.

— О! — обрадовалась Бугго. — Вы и это умеете?

Хугебурка вздохнул. Бугго беспечно махнула рукой. Ее глаза сияли, длинные белые ресницы плавно извивались, когда она быстро и восторженно моргала.

— Дней через пять, не раньше, мне понадобятся нелегальные деньги. Такие, чтоб никто не знал. Украдите, но только так, чтобы не попасться. Ясно?

— Яснее устава строевой службы.

— Все! — вскрикнула она. — Еще неделя, и «Ласточка» наша, наша!

Она поцеловала трап, возле которого сидела, счастливо вздохнула, закинула руки за голову.

— Терпеть не могу шить, — пробормотала она. — А ножницы на корабле есть?

За следующую неделю бывший капитан «Ласточки», облаченная в фантастический халат с прорехами, босая, с язвами от ожогов на обнаженных руках, успела побывать повсюду в космопорту «Лагиди-6». Видели, как она скандалит в барах, где ей отказывались наливать в долг. Замечали ее, копающуюся в мусоре возле рестораций. Спотыкались об нее, спящую на пороге гостиницы или в переулке. Она выглядела то ли хронически пьяной, то ли обезумевшей. Иногда садилась на корточки посреди тротуара и принималась раскачиваться из стороны в сторону, монотонно напевая какую-нибудь слезливую песню и прерываясь только затем, чтобы схватить прохожего за ногу и грубо потребовать денег, а после отказа залиться хохотом.

«Каждое утро я опасаюсь найти бедняжку мертвой, — делилась откровениями на местном канале стереовидения кастелянша гостиницы «Кольцо». — Конечно, меня пугает эта женщина, но, по-моему, она не так агрессивна, как представляют многие. Во всяком случае, два раза я выносила ей хлебные корки».

«Женщины опускаются на самое дно жизни быстрее мужчин, — авторитетно комментировали специалисты. — И это падение, в силу женской физиологии, является безвозвратным. Толчком может послужить любое потрясение, и если имелась изначальная предрасположенность психики…»

Все это было увлекательно и страшно щекотало нервы. Иногда Бугго настолько возбуждалась, что все тело у нее начинало чесаться от предвкушения. Со дня на день она ждала появления Хугебурки с деньгами.

Хугебурка околачивался возле баров, высматривая кого-нибудь подходящего из прежних собутыльников, но все они, к несчастью, слышали о дэрису и старались поскорее отделаться от знакомца — вдруг он все еще заразный? Требовался некто совершенно неожиданный.

Повезло на третью ночь, когда из «Подзарядись!», шатаясь, выбрался человек на костылях. Он сделал несколько шагов, невнятно выругался и упал бы, если бы Хугебурка его не подхватил.