Страховщик

– Что «да»? – осторожно спросил Джоэл. – Она тебе об этом рассказывала?

– Она говорит, что это дядя Хант. Но это неправда! Один раз позвонила и сказала, что это было вот только что, – а дядя Хант в это время сидел у нас! – выпалила Лилли и снова замолчала, красная, как помидор.

Стейси ласково положила руку ей на плечо.

– А она не говорила тебе еще что-нибудь? Или, может, ты кого-то видела, когда вы с ней гуляли?

– Один раз видела какого-то дядьку, – призналась Лилли. – В парке. Мы катались на велосипедах, она его тоже увидела, сразу повернула и поехала обратно. Мне показалось, она его знает. Но когда я спросила, она не захотела говорить.

У Джоэла сильно забилось сердце.

– Как он выглядел?

– Я не разглядела. Он стоял под деревом, там была такая тень, ничего не видно. Видела только, что он большой и в такой шляпе, как раньше носили.

– Большой? – переспросил Джоэл; определение показалось ему странным.

– Ну да, высокий и здоровый такой, как футболист. Вроде того. И сутулый.

– Почему же ты нам сразу обо всем не рассказала? – воскликнула Стейси.

Лилли смущенно пожала плечами.

– Думала, что мы больше не пустим вас в парк одних?

Лилли кивнула.

– Надо сообщить полиции, – сказал, вставая, Джоэл.

Стейси положила руку ему на плечо.

– Это ничего не доказывает. Может быть, это как-то поможет Ханту, но само по себе это не доказывает, что он ничего не сделал.

Лилли подняла глаза на мать.

– А дядя Хант правда… правда?..

– Нет, милая. Мы в это не верим.

– Я тоже не верю ничуточки! – твердо сказала Лилли. И, помолчав, добавила уже другим тоном: – А вот Кейт верит.

III

Теперь, когда Хант…

…попал в тюрьму…

…теперь, без Ханта, дом стал непривычно пустынным.

Позвонила с соболезнованиями Стейси, и Бет немного приободрилась, хотя и ненадолго. Другим своим друзьям и подругам она не звонила – не знала, что сказать. «Привет, мне грустно и страшно, потому что мужа посадили за развращение малолетней?» Никогда в жизни ей не было так одиноко! В отчаянии она позвонила матери в Лас-Вегас, надеясь поплакать у нее на плече, однако в ответ услышала:

– А ты уверена, что в самом деле хорошо его знаешь?

– Я его знаю, как самое себя! Он этого не делал! – отрезала Бет и бросила трубку.

Единственным утешением в этот кошмарный бесконечный день стало для нее то, что Хант невиновен. В этом Бет не сомневалась. Ни на секунду.

И еще – она не сомневалась, что самое прямое отношение к сфабрикованному делу имеет загадочный страховой агент. Как бы дико ни звучало это для постороннего, и Бет, и Хант знают, что страховщик преподает им урок. Они наказаны за то, что отказались купить его страховку. За то, что ему не поверили.

Да, вот их истинное преступление – неверие. За это они теперь и терпят муки.

Почему, почему она тогда не послушала Ханта? Зачем впустила страховщика в дом? Зачем настояла на том, чтобы купить у него страховой полис?

Бет легла на диван и прижала к себе Кортни. Кот замурлыкал, потерся о нее мокрым носом.

Из стыда или из нежелания нагружать родных своими проблемами Хант запретил звонить его родителям. И хотя Бет отчаянно хотелось все им рассказать, услышать, что они уже летят к сыну, что готовы его спасать, быть может, что знают какой-то выход, – она уважала его желание и ничего им не сообщила.

И осталась совсем одна.

Не считая Кортни.

И того, кто живет в гостевой.

За прошедшие две ночи комната для гостей приобрела в глазах Бет какой-то почти мифический статус, стала символом сверхъестественной, паранормальной реальности, окружающей страхового агента и все, что он приносит с собой.

Потому что там призрак.

Рядом с Хантом Бет удавалось об этом не думать; теперь, одна, она помнила об этом днем и ночью. Бо́льшую часть дня проводила на кухне – чем дальше от гостевой, тем лучше. Ложась спать, оставляла свет в ванной, включенный телевизор в спальне и тщательно запирала входную дверь. Сейчас она решилась войти в гостиную лишь потому, что там был Кортни, и то и дело бросала тревожные взгляды в сторону прихожей, жалея, что до заката не догадалась включить там свет.

Зазвонил телефон, и Бет подпрыгнула. «Как подброшенная», – сказал бы ее отец. Схватила трубку, готовая сказать «Алло!», но от звука на другом конце провода слово застряло у нее в горле.

Это был не голос. Вообще не человеческий звук. Тихий свист – так свистит забытый чайник на плите.

Бет уронила телефонную трубку и попятилась.

Ее зовет комната.

Но ведь в гостевой комнате нет телефона!

Свист не умолкал: теперь он звучал с двух сторон сразу – из брошенной телефонной трубки и со стороны прихожей. Бет ярко представилась фигура в зеркале – крупный сутулый мужчина в шляпе. Если набраться храбрости пересечь прихожую и заглянуть в гостевую, она увидит в зеркале, что он, как и в прошлый раз, стоит за ее спиной.

Он – здесь, рядом.

Кому звонить? Что делать?!

Кто-то забарабанил во входную дверь – и на этот раз Бет не просто подпрыгнула, она завизжала от страха.

– Это я! – послышался бодрый голос из-за двери. – Ваш страховой агент! Можно мне войти и кое-что с вами обсудить?

«Велика ли киска у вашей жены?»