Страна Арманьяк. Князь Двинский.

«Спасибо братка... – облегченно подумал я. – Ежели выкарабкаюсь... отомщу, так и знай. Слово даю...»

Татарин спросил у пленного:

- А кто тогда?

- Не знаю... – прохрипел парень. – Видел мельком... вроде... а может нет...

После чего уронил голову на грудь и замолчал.

Бородатый досадливо скривился и что-то сказал охранникам. Те тут же уволокли пленника.

В комнате повисла тишина. Татарин пристально меня рассматривал, мелкими глотками отхлебывая чай из пиалы.

Я демонстративно повертел головой по сторонам и спросил:

- Ты вообще кто такой?

Хотел подпустить в голос наглости, но особо не получилось, во рту все пересохло и вышел всего лишь невнятный, жалкий хрип.

- Кто я? – на чистом русском языке, с едва заметным акцентом, вполне доброжелательно переспросил бородатый. – Я Юсуф. А вот кто ты, боярин?

Я скосил глаза на мою саблю и иерихонку на столе перед Юсуфом, потом глянул на мой же юшман, вместе с поножами и наручами, лежащий на сундуке в углу комнатушки. Да уж, при всем желании выдать себя за простого воина не получится. Саблю с этой броней мне подарил в свое время сарацинский купец Аль-Хоттаби. Бешеных денег такое оружие стоит, явно не по карману простолюдину. Разве что с кого снимет. Но даже в таком случае, носить не будет, сразу продаст. К счастью, пистолей и аркебузы нет, не брал я их с собой, а то возникло бы много лишних вопросов.

И нехотя выдавил из себя:

- Не боярин, рылом пока не вышел. Иван Беседа я, сотник князя Тверского. Из Твери.

Назвался абсолютно реальным именем, вот только настоящего Ивана посекли насмерть еще во время боя на плавучем гуляй-городе.

Татарин кивнул, вытащил саблю из ножен, бережно провел пальцем по клинку и поинтересовался:

- Достойное оружие, красивое и дорогое. Откуда оно у тебя?

- Наследство, еще дед мой снял с одного ордынца... – с вызовом буркнул я.

- А чего не продал?

- Зачем дедовскую славу порочить? Чай не нищий.

- Знаешь, что на клинке написано?

- Нет. Зачем мне? Дал бы лучше попить, глотка у меня ссохлась.

Хаким осуждающе покачал головой, отхлебнул чая из своей пиалы, потом налил светло-янтарной жидкости из бронзового чайника во вторую чашу и подвинул ее ко мне.

- Ну что же, пей сотник Иван. Разговор у нас будет долгий.

- Отчего не поговорить... – я живо сграбастал скованными руками пиалу и жадно отхлебнул. И тут же чуть не заорал – разбитые губы полыхнули огнем. Но сухость во рту сразу немного отпустило, сразу стало легче дышать.

Хаким усмехнулся, глядя на меня и задал вопрос.

- А знаешь ли ты, сотник Иван, такого князя, Ивана Двинского?

- Знать особо не знаю, но слышал и сам видел такого князя, – не стал я отказываться. – В черной фряжской броне оный ходит. Бородищу не по-нашему стрижет, аки у козла. В большой силе, зять самого государя, дочку евоную, княжну Александру за себя взял. Ловко саблей машет и остальным оружьем, знатный воин. Давеча, мурзу вашего срубил на поединке.

- Когда, кого? – татарин пристально посмотрел на меня.

- Дык, дня три назад. Когда ваши обоз наш хотели разбить. Но то приманка была, оный князь и придумал, как заманить. А какого мурзу посек – бог весть. Сам не видел, мне сказывали те, что там были. Вроде, Абдулаха какого или еще кого...

- Говори, говори, сотник Иван, – поощрительно кивнул Юсуф, – я слушаю.

Мне очень хотелось заговорить татарина, рассказать ему то, что казанцы сами со стен видят, вдобавок наплести с три короба разной чуши, сделать все, чтобы потянуть время и избежать пытки, но... Но всплеснувшаяся внутри гордость, заставила сделать совершенно обратное. Хер вам! Тут обычный русский парень под пытками меня не выдал, а я, граф божьей милостью, буду соловьем заливаться? Не бывать этому.

Быстро осушил до дна чашу с чаем и демонстративно уронил ее на пол. А потом спокойно сказал:

- А недосуг мне с тобой разговоры разговаривать.

- Вот как? – Юсуф удивленно вздернул брови

- А как иначе? На том и стоим.

- Жить не хочешь? – татарин с легким презрением улыбнулся.

- Хочу, а кто не хочет? – я тоже усмехнулся. – Только честь подороже жизни будет. Ты по-другому считаешь?

- Подумай о том, что тебя ожидает, сотник Иван. С тебя живьем сдерут кожу и скормят собакам.

Я пренебрежительно хмыкнул:

- О себе лучше подумай. За меня и остальных русичей с тебя спросят. Недолго уже осталось. О выкупе речь будем вести?

Юсуф промолчал.

- Нет? – переспросил я. – Тогда иди нахер, пес поганый.

Бешеный стук сердца в груди заглушал слова. Страшно было так, что даже челюсти сводило. Черт... в бою никогда так не боялся. Впрочем, как ни крути, там совсем другое дело...

Юсуф щелкнул пальцами и, что-то коротко сказал ввалившимся в комнатку надзирателям. Думал, что они сразу потащат в пытошную, но ошибся, те просто заволокли меня обратно в камеру, правда, перед расставанием, не забыли пригладили плетками. Но без фанатизма. Так, в двух местах кожу просекли и все.

- Я вам эти нагайки в жопу засуну, псы шелудивые!!! – заорал я им в спину, за что удосужился еще несколько пинков.

Но, как ни странно, на этом все закончилось.

- Мать вашу... – ругнулся я по инерции и осмотрелся.