Страна Дяди Сэма

Однако ничто так хорошо не отражает суть иррационального отношения людей к рискам, как одна из наиболее модных «страшилок» последних лет — пассивное курение. Четыре года назад Агентство по охране окружающей среды опубликовало отчет, в котором делался вывод, что для людей, которым за тридцать пять и которые не курят, но регулярно дышат табачным дымом, существует вероятность (1 к 30 тысячам) подхватить рак легких уже в этом году. Реакция последовала незамедлительно, подобно разрыву бомбы. В офисах, ресторанах, торговых центрах и других общественных местах по всей стране курение запретили.

Но чего не учли, так это того, насколько микроскопически мал риск пассивного курения. Один шанс к 30 тысячам — звучит достаточно сурово, но это на самом деле не так много. Одна свиная котлета в неделю, по статистике, способна вызвать у вас рак быстрее, чем сидение в комнате, полностью заполненной курильщиками. Точно такую же опасность представляет потребление моркови раз в неделю, стакана апельсинового сока один раз в две недели или головки салата каждые два года. Вы в пять раз быстрее можете заработать рак легких от вашего волнистого попугайчика, чем от пассивного курения.

Сейчас я полностью против курения по той причине, что оно грязно и неприятно, вредно для здоровья, а пепел оставляет неприглядные пятна на ковре. Все, что я хочу сказать, — то, что мне кажется немного странным запрещать курение по причине общественной безопасности, когда вы с радостью позволяете любому старому дураку держать дома револьвер или ездить непристегнутым.

Но в подобных случаях логика вообще редко применима. Помню, как несколько лет назад мой брат купил лотерейный билет (шанс выиграть равен одному к 12 миллионам), затем сел в свою машину и не пристегнулся ремнем безопасности (вероятность попасть в серьезную аварию в любом возрасте составляет один к сорока). Когда я указал на это несоответствие, он посмотрел на меня и произнес: «По-твоему, какова вероятность того, что я высажу тебя в четырех милях от дома?»

После этого отпора я стал хранить свои мысли при себе. Не так рискованно, знаете ли.

Ах лето!

В Новой Англии, как заметил один мой друг, есть три времени года. Это либо «зима только что была», либо «зима вот-вот наступит», либо просто — «зима».

Я знаю, что он имел в виду. Лето здесь короткое — оно начинается в начале июня и заканчивается в конце августа, а в остальное время года вам лучше быть в курсе, где лежат варежки, — но в целом все три месяца погода достаточно теплая и почти всегда солнечная. Самое главное то, что погода держится, в общем, благоприятная, не как в Айове, где я рос, где температура и влажность каждый летний день резко менялись; до середины августа там было настолько жарко и безветренно, что даже мухи лежали на спинах и с трудом шевелили лапками.

А больше всего донимали жара и духота. Выйдите в Айове на улицу в августе — через двадцать секунд вы почувствуете, скажем так, недержание потоотделения. Становится так жарко, что у манекенов на витринах магазинов появляются мокрые круги под мышками. У меня остались очень яркие воспоминания о лете в Айове, потому что мой отец был последним на Среднем Западе, кто купил кондиционер. Он считал, что это противоестественно (как и все прочее, что стоит дороже 30 долларов).

Единственным местом, где жара переносилась немного легче, была веранда. Вплоть до 1950-х годов веранды были почти в каждом американском доме. Веранда — своего рода летняя комната, пристроенная к дому, со стенами, затянутыми тонкой, но прочной сеткой от насекомых. Она обладает всеми преимуществами внутреннего помещения и открытого пространства одновременно. Она превосходна и всегда будет ассоциироваться у меня с признаками лета: початками кукурузы, дынями, ночной трескотней сверчков, шумом возвращающегося поздно ночью после фермерских собраний нашего соседа мистера Пайпера, паркующего свой автомобиль под аккомпанемент грохота мусорных контейнеров, затем исполнением серенады миссис Пайпер с двумя хорами «Севильской розы» и засыпанием соседа на газоне.

Так что, когда мы приехали в Штаты, одним из моих условий было наличие в доме веранды, и мы нашли такой дом. Летом я живу на ней. И сейчас я пишу эти строки на веранде, разглядывая залитый солнцем сад, слушая щебетание птиц и жужжание соседской газонокосилки, обдуваемый легким ветерком, и чувствую себя невыразимо живым. Сегодня мы будем здесь ужинать (если миссис Брайсон с подносом снова не споткнется о складку на ковре, на что я очень надеюсь), а потом я буду читать перед сном, слушая сверчков и наблюдая за радостными огоньками светлячков. Без всего этого лето не было бы летом.

Вскоре после того как мы переехали в этот дом, я заметил, что край сетки у пола ослаб и наш кот пользуется дырой, чтобы пролезать в дом и спать на старом диване, который мы поставили на веранде. Как-то вечером — мы прожили здесь около месяца — я зачитался позднее обычного и краем глаза заметил лезущего внутрь кота. Мгновение — и он очутился рядом со мной.