Страна джунглей. В поисках мертвого города

Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся в джунглях, а потом Панчо сказал, что надо идти за ним. Выбежав с поляны, я увидел среди деревьев быстрые воды Рио-Бланко, но Криса нигде не было. У меня в голове мелькнула мысль, что больше он к нам уже не вернется. Я вспомнил, как Морде описывал в своих дневниках красные бусины глаз лежащих на берегах реки крокодилов, и сразу же почувствовал себя виноватым за то, что беспокоился за успех своего путешествия гораздо больше, чем за здоровье Криса. Снова начался и сразу закончился дождь, и моя голова опять наполнилась зелеными лесными звуками.

Через полчаса, с трудом спустившись со скалы на берег, мы наконец нашли его. Он лежал в воде в прилипшей к телу мокрой одежде и смотрел на нас через запотевшие стекла своих очков. «Я успел!» – сообщил он нам, перекрикивая шум реки. Лицо его порозовело, а в голосе появилась былая сила. Увидев, как он отмокает в реке, я подумал: «Вот почему студенты называют его Индианой Джонсом». Он тоже немного не в своем уме. «Ах, – сказал он, смахивая с лица воду, – это было здорово!» Потом вдруг выпучил глаза и показал на маленький ручеек, вытекающий из джунглей: «А это, должно быть, и есть Улак».

Именно об этих местахМорде некогда сказал, что «здесь не ступала нога белого человека». Но от его лагеря ровным счетом ничего не осталось. Площадка, где когда-то, возможно, стояли три хижины, заросла деревьями и густым подлеском. Над зелеными от тины водами Улака, который в этом месте был метров десяти шириной, висели лианы. Я несколько мгновений всматривался в заросшие берега ручья, пытаясь представить себе события семидесятилетней давности: увидеть Морде, расхаживающего по лагерю в своих самодельных шортах, деревянный стол, за которым он писал дневники, вечерние разговоры о потерянном городе, Берка или Брауна, игравших на губной гармошке, и Макдональда, ошарашившего путешественников своим внезапным появлением. Но у меня ничего не получилось. Джунгли уничтожили все, за что могло бы уцепиться мое воображение.

«За мной, – сказал Крис. – Посмотрим, удастся ли найти хоть что-нибудь…»

Воды в ручье было по пояс, но, переходя его, нам пришлось побороться с сильным течением. На другой стороне мы вытащили свои мачете и принялись прорубать дорожку на склоне холма. Наверно, там же и так же, как десятки раз делал Морде, отправляясь на охоту или уходя из лагеря справить нужду. Как раз в тот момент, когда с неба обрушился очередной ливень, мы пробились через заросли и вышли на покрытую высокой травой поляну, на которой стояла одинокая деревянная хижина. Чуть поодаль паслись три тощих коровы. До ручья отсюда было не больше двух минут ходу. По крайней мере, 20 тысяч квадратных метров леса, существовавшего во времена Морде, теперь было уже вырублено.

Приблизившись к хижине, мы нашли там двух женщин, которые готовили «caujada», местную разновидность сыра из кипяченого на протяжении нескольких часов кислого молока и фруктовых соков. Одетые в просторные платья женщины с длинными черными волосами, заплетенными в косы, казалось, были напуганы нашим неожиданным приходом. На вид им было не больше двадцати лет. В домике была всего одна комната с земляным полом. Ветер терзал соломенную крышу, а просачивающаяся через нее вода собиралась на полу в лужи. Я спросил у девушек, сколько времени они уже прожили в этих местах. Немного помявшись, они ответили, что около года, но распространяться о том, почему и зачем оказались здесь, не стали. У меня сложилось впечатление, что они относились к нам с опаской: видимо, до нас им доводилось сталкиваться в основном с людьми, настроенными отнюдь не так дружелюбно.

Мы попрощались, немного побродили по окрестностям, а потом спустились к реке по берегу Улака. Ни «волосатых людей», ни следов экспедиции Морде… «Бесполезно. Здесь ничего не найти, – сказал Крис. – Надо двигаться дальше».

Теперь надеяться найти хоть какие-то данные об экспедиции Морде и потерянном Белом Городе мы могли лишь в поселке индейцев тавахка, который находился в двух-трех днях пути вниз по реке. Только они смогут сказать нам, куда идти дальше.

«Никаких древних развалин здесь нет»