Страна «гирин герен»

Заправил синдиката не страшили миллионные издержки на проведение изыскательских и буровых работ. Им, как и прежним искателям наживы, виделся все тот же ярмарочный призовой столб. В период второй мировой войны поиски нефти были приостановлены. К концу 1946 года после их возобновления «Шелл-Бритиш петролеум» уже не сомневался в наличии крупных месторождений нефти в дельте и мог бы наладить ее добычу. Но этого не последовало. Более того, официально объявлялось о «трудностях» затеянного предприятия, о бесперспективности разработки обнаруженных залежей из-за «мизерного наличия нефти». Между тем одновременно велась крупная закулисная игра. Пользуясь покровительством британских колониальных властей, синдикат захватывал все новые и новые концессии. Все делалось для того, чтобы поставить грабеж нигерийской нефти на широкую ногу и ограничить к ней доступ конкурентов — других иностранных монополий.

Промышленная добыча нефти в дельте началась в 1958 году. Восемь лет спустя местные скважины дали двадцать с половиной миллионов тонн нефти, а уже в 1973 году Нигерия перешагнула стомиллионный рубеж…

Наш катер между тем причалил к небольшому каменному пирсу, и мы выбрались на берег, где когда-то были владения «Шелл-Бритиш петролеум». Остров Бонни, южный берег которого вдается в Атлантику, отделен от материка широкой протокой. Учитывая его удобное расположение, консорциум в свое время построил здесь один из своих нефтесборочных пунктов. На огромной площадке, окруженной с трех сторон буйными зарослями, торчали круглые серебристые резервуары, рядом с которыми двухэтажное здание контрольной станции казалось игрушечным. От каждого из них к эстакаде, уходящей метров на триста в океан, пролегли трубопроводы. В конце эстакады, заполняя нефтью свое чрево, замер махина танкер.

Неподалеку от причала расположился город с тем же названием, что и остров, куда мы добрались по пыльной дороге. Бонни увяз в песке, жилища сплошь и рядом деревянные под пальмовыми листьями, изредку покрытые жестью. На площади Икугба единственные на весь город два «небоскреба» двухэтажные дома местных вождей.

Это был тот самый Бонни, ставший уже в XVI веке пристанищем для европейских мореплавателей. Долгие годы он видел слезы и страдания африканцев, увозимых в рабство. Здесь король Уильям Пёпль поднял свой народ на борьбу с колонизаторами. А потом, вплоть да начала нынешнего столетия, Бонни оставался главным перевалочным центром в Западной Африке по отправке из дельты в Европу пальмового масла.

Я пытался отыскать в городе хоть какие-то черты современности. Тщетно. Стрелка часов Бонни замерла на циферблате истории против отметки «XIX век».

На главной улице Кейбл-роуд нам повстречался местный горожанин. На его непокрытой голове пробивались завитушки седых волос. Он, видно, собрался рыбачить — через правое плечо была перекинута сухая сеть.

Чуку Сегун — коренной житель Бонни. В 40-х годах попал в поисковую партию к геологам «Шелл-Бритиш петролеум». Облазил с ними дельту вдоль и поперек. Когда на острове построили нефтесборочный пункт, Чуку Сегуна определили сторожем, а в 1970 году прогнали.

— Как это?

— Очень просто. Вызвал управляющий, показал железные трубки со стеклянными глазами и говорит: «Они теперь будут вместо сторожей». С того времени рыбалкой промышляю, тем и кормлюсь, — нахмурился Чуку Сегун.

Да что я? Остров оказался в зоне концессий «Шелла». Нефть пошла, думали, жизнь у нас изменится к лучшему. При нефти, говорят, много производств разных развивается. Да напрасно надеялись. Был построен нефтесборочный пункт, и потекло наше счастье неведомо куда…

После недолгого молчания спросил, когда мы будем на материке.

— Часа через два возвращаемся.

Может, встретите где Адафе Сегуна, сына моего. Он в государственной компании буровиком работает. Передайте, чтоб домой при случае заскочил, давно не виделись…

В тот же день, пересев с катера на мою автомашину, мы были далеко от Бонни. До места, куда направлялись, вело гладкое асфальтовое шоссе. Я удивился.

— Жалуются, что в дельте плохие дороги, а тут, оказывается…

— Правильно жалуются. Дорог понастроено нефтяными компаниями немало. Только куда по ним уедешь? Как ни крути, все равно попадешь на нефтепромыслы.

Вскоре мы были у буровой. С вышки, на которую поднялись, было видно, как то там, то здесь над лесом вырывались розовые столбы пламени. Они колыхались на ветру и чадили, как заводские трубы.

Красивое зрелище? — спросили меня буровики, когда мы спустились на землю. — Да больно смотреть, как днем и ночью сгорает попусту наш природный газ.

С открытием нефти появилась было надежда на его использование, — пояснил Лоренс Оладжола. — Но иностранные компании наотрез отказались заниматься газом. В результате каждые сутки мы лишаемся почти двух миллиардов кубических футов газа. Словом, по вине компаний выбрасываются на ветер в буквальном смысле слова богатства нигерийских недр. Да что там газ…

Были у нас еще встречи с другими нигерийскими нефтяниками. И ни у кого не нашлось доброго слова о чужеземных компаниях.