Страна грез

Казалось, я могла видеть, как работает её мозг, пока она изучала этикетки на форме, наклонив голову.

— Завтра будет собрание, — говоря об этом, я все еще чувствовала себя как-то странно. — Думаю, там мне все и скажут. Сегодня нам выдали только расписание, — добавила я, доставая лист из сумки. Мама подошла, протянув руку к нему, затем быстро пробежала глазами по списку дат.

— Ого, ты теперь будешь сильно занята, — вынесла она свой вердикт. — Но это ничего, мы справимся, как и всегда, правда?

— Ммм… Да.

Это «мы» звучало непривычно для меня, ведь я никогда не состояла ни в одной из школьных команд. Мама, кажется, забыв, что я вообще находилась в комнате, направилась к двери.

— Я повешу это на холодильник, чтобы мы могли знать, когда ты должна быть готова. А завтра вечером, когда тебе всё расскажут, мы съездим в магазин, хорошо? Если, конечно, они не заказывают всё по каталогу, тогда я могу просто выписать тебе чек…

— Я не знаю, — тихо сказала я.

— Ладно, посмотрим. Если что, я напишу чек, и ты сможешь заказать всё, что тебе будет нужно.

— Я не знаю, — повторила я. Живот неприятно заныл.

— Ну хорошо, там увидим, — мама обернулась и помахала мне листком, затем исчезла в коридоре. Я знала, что сейчас она возьмет скотч и прикрепит расписание на холодильник, на то же самое место, где всегда висели расписания тренировок, даты встречи Дискуссионного клуба и расписание занятий в Йеле для Кэсс.

Единственной причиной, по которой я подписалась на всё это, была попытка сделать что-то, что отличило бы меня от сестры. Но в итоге я снова следовала по её пути.

Я посмотрела в окно. Боу и Стюарт готовили обед: он чистил морковь и что-то говорил, она перемешивала что-то в миске большой деревянной ложкой, держа в руке бокал вина. И мне снова, как в детстве, захотелось быть их дочерью, сидеть на их кухне, есть острые бобы, чистить морковь и… просто быть собой.

Однажды, когда мне было восемь, меня отвели к Боу, чтобы она присмотрела за мной. Я взяла куклу Барби и играла, переодевая её для Очень Важного Свидания с Кеном, который валялся рядом, полуобнаженный, ожидая своей очереди нарядиться в синие велюровые брюки.

— Как зовут твою куклу? — спросила тогда Боу.

— Барби, — ответила я. — Их всех зовут Барби.

— Я знаю, — сказала Боу. — Мне кажется, это скучно, когда у всех одинаковые имена.

Я подумала над этим.

— Тогда её будут звать Сабрина.

— Это очень хорошее имя, — одобрила Боу. Она пекла хлеб тогда, и её пальцы были измазаны в муке. — А чем она занимается?

— Занимается? — переспросила я.

— Да, — Боу на минуту оставила тесто и отряхнула руки. — Что она обычно делает?

— Ну, она гуляет с Кеном.

— А еще?

— Ходит на вечеринки. Занимается шопингом.

— Хм, — Боу кивнула. — А она не работает?

— Ей не нужно работать, — сказала я.

— Почему нет?

— Потому что она Барби.

— Мне неприятно говорить тебе это, Кейтлин, но кто-то ведь должен платить по её счетам, покупать бензин для машины, — весело откликнулась Боу. — Если, конечно, у нее нет большого состояния, доставшегося в наследство.

Я обдумывала это, надевая на Кена штаны. Боу выложила тесто на противень.

— Знаешь, что я думаю, Кейтлин? — её голос был мягкий и дружелюбный, как и всегда, когда она говорила со мной.

— Что?

— Я думаю, что твоя Барби может заниматься шопингом и гулять с Кеном, имея при этом хорошую работу и делая блестящую карьеру, — она открыла духовку и поставила туда противень с хлебом.

— А кем она может работать?

Моя мама не работала и проводила время, ухаживая за домом и участвуя в делах Ассоциации Родителей. Я не могла представить, чтобы Барби, чьим обычным образом было сверкающее платье и туфли на высоких каблуках, убирала дом.

Боу подошла и присела рядом со мной. Она никогда не говорила со мной свысока — во всех смыслах, она старалась быть на моем уровне, садясь рядом на корточки или ложась возле меня на кровати.

— Ну, — начала она, глядя на Кена и его прекрасное телосложение, — Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

Этот момент я помнила очень хорошо: Боу сидит рядом, скрестив ноги, держа в руках Кена, и смотрит на меня, а я думаю о различиях между ней и моей мамой, обычной Барби и моей Сабриной.

— Думаю, — мечтательно сказала я, — я хочу быть рекламным агентом.

Понятия не имею, откуда у меня взялась эта идея.

— Рекламным агентом, — повторила Боу, кивнув. — Хорошо. Значит, Сабрина — рекламный агент. Она работает каждый день, разрабатывая идеи для продвижения товара и всё такое.

— Она работает в офисе, — подхватила я, — и иногда ей приходится работать допоздна.

— Безусловно, — согласилась Боу. — Конечно, это непросто. Особенно, если ты Барби.

— Она хочет добиться успеха, — добавила я. — И она сама платит по своим счетам. И покупает бензин для машины.

— Она очень ответственна.

— А она может быть в разводе? И, можно, она будет знаменита благодаря своим идеям?

— Она может быть, кем угодно, — сказала мне Боу, и, что мне запомнилось больше всего, ей голос был как никогда тверд. — Так же, как и ты.