Страна Яблок

– Что значит «не томи»? С ней же ты сам… – Я осёкся. – Уведут – и ради бога. Женщина хорошая, но мне она никак. Я вообще крупных не люблю.

– Да уж заметил, каких ты любишь.

– В смысле?!

Сергей поднял руки – «сдаюсь!».

– Да ни в каком не в смысле. Не бери в голову. Тебе за краном пора. Крановщик в «самарке» переночует, я Вике скажу.

– Мост у Липны сделали наконец, быстро обернусь.

– А то, что Ксения рассказала, – это очень серьёзно. Кто-то к нам присматривается. Полиция или секьюры днём бы приехали. Всю ночь караулить не нужно, а вот на рассвете, в час Тигра… Ксения же сказала – в полпятого? Вот к четырём и пойдём, проверим. Опоздаем – не страшно, следы свежие увидим. На росе хорошо видно.

Егор

Юрец с Кузей начали сразу, на зарядке. Пока бежали до пруда и обратно, они по очереди подклеились ко всем старшакам, побазарили на ходу. Захар всегда сквошит по тяжёлой за базар на пробежке, а сегодня – типа, анлук. Ну, понятно.

Выдачу на завтраке опять уменьшили. Вместо двух субботних яиц дали по одному. И мяса в каше почти не было.

– Если яйца уменьшили, предлагаю теперь кричать «Лю!..» вместо «Любо!» – заорал Юрец на всю столовую. Все ржут, Юрец всегда в тему хохмит.

Скорлупа, как всегда, не очищается, это уж по обязу. Лень им яйца под холодную воду поставить. Сижу такой, по капельке отскорлупываю, а Юрец с Кузей с боков встали:

– Короче, слушай…

– Подумаю, не гони коней, – кинул я, не поворачиваясь.

Ломить не стали, отошли. Вроде всё по-ихнему пока. Они и рады, что не надо сразу всю тучу собирать меня буцкать. Знают, что им-то я успею врубить.

А я ещё во сне всё решил: Захару вломить, но не насмерть. Оглоушить. Как получится – анон, но постараюсь не по тяжёлой. И бежать на Клязьму, будь что будет. За ночь километров десять пройду, днём в лесу спрячусь.

А днём забили в рельсу, атаман сход собрал. Надели форму, стали в круг.

– Именем Господа и Спаса нашего Иисуса Христа! – выкрикнул дежурный есаулец.

Стариков в посёлке не было, почётные места занимать некому. Но стулья всегда ставят. Цирк!

– Приветствие атаману! – скомандовал есаулец.

Прослушали молитву, по команде «Кройсь!» надели фуражки.

Атаман начал с раздачи чинов. Значит, что-то по тяжёлой задвинет. Всегда умасливает сначала. Рядовых казаков – в вахмистры, вахмистров – в хорунжие, двух хорунжих – в подъесаулы. И пяток медалей раздал.

А потом объявил про тяжёлые времена, про новый закон. Денег в обороте не будет, только электронные, а нам, невшитым, не положено.

– А у попов в Марково льготы. Им можно, не вшиваясь, электронные счета иметь. Нам бы хорошо с ними совместно, под их льготы… Но игумен упёртый, отказывает. У вас, говорит, своё, мирское, у нас – своё, божеское. Хорошо «божеское»!.. – банковские льготы. Говорит, можем вам человека выделить, воскресные службы отправлять. Только всего и добились. А наличку обрежут – пропадём. И так, наверно, видите – не слепые – всё хуже и хуже. Давайте совет держать.

Казаки загомонили, забухтели.

– Да что их там слушать, попов этих! Под нами должны быть! – узнал я голос Захара.

– Правильно!!!

– Прямо сейчас и поехали!!!

– Верно! Надерём по тяжёлой!

– Зачем нам их службы на пустой карман?! Мы и сами им службу отправим! Едем в Марково!

– Почуньте! – рявкнул атаман. – Ишь, разгалделись! Что вы мелете?! Куда вы поедете? Через полчаса секьюр примчится, упакуют всех и распихают по камерам. Прямо с утра и вошьют всех, а потом, вшитыми, на суд. По десятке выпишут, глазок в лоб вставят, и пошёл на общественные работы. Штаны с лампасами понадевали, а как дети малые! Ну, кто ещё что скажет?

А что здесь скажешь? Анон полный, глушняк. Постояли, помолчали, потом атаман рявкнул:

– Ехать они собрались! С утра на конюшню зашёл – почему кони через одного не чищены, шелудивы стоят?! А, Захар?! Ты на лесопильне не горбишься, раствор не месишь – тебе всего делов: молодь воспитуй да работу с них спрашивай. А конюшня – ваше хозяйство. А, Захарушка?

– Так конюшни чистые, сам вчера проверял… – возразил Захар.

– Конюшни чистые, да кони грязные. Ты, Захар, как та лахудра – накрасится, намажется, а под юбкой – баребухи! Ты сейчас не молодь свою отмазываешь, а себя отмазываешь! А, Захар?! Так ли, честно е казачество?

Казаки ржали и галдели. Захара мне видно не было, но представить его я мог легко. Злобой через край небось надулся. Как индюк. Засквошит он меня вечером. А, семь бед – один ответ.

– Ладно, закончили. Идите. Думайте, как нам с монахами быть. Кто чего надумает, пусть сразу ко мне бегит.

И, помолчав, спросил для порядка:

– Так ли, честно е казачество?

Честно е казачество с облегчением задвигалось, начало расходиться. Думать, наверное. А что здесь надумаешь?

– А кто вчера конюшни чистил? Ко мне его немедленно! Всё, кончен сход.

– Разойдись! – скомандовал есаулец.

– Иди! – толкнул меня Захар в спину. – Давай бегом, сучонок!

– Отстань, – огрызнулся я. – Без тебя пойду.