Страна Икс

Слово «пытки» здесь не было преувеличением. Для городских партизан был изобретен особый режим содержания: так называемая система «мертвых коридоров». При этой системе каждого заключенного содержали в звуконепроницаемых одиночных камерах, выкрашенных в белый цвет и лишенных всех «лишних» вещей (свет, естественно, не выключался и ночью). На каждом этаже содержался только один заключенный — на много камер вокруг не было ни души. Власти следили и за тем, чтобы не было заключенных сверху и снизу заселенной камеры. Время от времени режим ужесточался: запрещались встречи с адвокатом и доступ к какой бы то ни было информации (например, запрещалось читать газеты). У заключенных развивался острый сенсорный голод и начинались патологические изменения в психике. Ульрика Майнхоф так описывает реакцию заключенного на систему «мертвых коридоров»: «Впечатление такое, что помещение едет. Просыпаешься, открываешь глаза — и чувствуешь, как стены едут... С этим ощущением невозможно бороться, невозможно понять, отчего тебя все время трясет — от жары или от холода. Для того, чтобы сказать что-то голосом нормальной громкости, приходится кричать. Все равно получается что-то вроде ворчания — полное впечатление, что ты глохнешь. Произношение шипящих становится непереносимым. Охранники, посетители, прогулочные дворики — всё это видишь, как сквозь полиэтиленовую пленку. Головная боль, тошнота. При письме — две строчки, по написании второй уже не помнишь, что было в первой. Нарастающая агрессивность, для которой нет выхода... Ясное сознание того, что у тебя нет ни малейшего шанса выжить, и невозможно ни с кем этим поделиться — при посещении (адвоката. — А.Т.) ты не можешь ничего толком сказать. Через полчаса после ухода посетителя ты уже не уверен, было этого сегодня или неделю назад. Чувствуешь себя так, словно с тебя сняли кожу...»

В январе 1973 года политзаключенные-партизаны начали всеобщую сухую голодовку протеста, требуя отмены системы «мертвых коридоров» для Ульрики Майнхоф и Астрид Прёль, здоровье которых было особенно подорвано. Власти отступили. Майнхоф перевели в обычную одиночку, Астрид Прёль суд вообще признал недееспособной и освободил из тюрьмы. Список заболеваний, развившихся у Прёль в «мертвых коридорах», занимал две страницы! Она потеряла восемьдесят процентов слуха, шестьдесят процентов зрения, сорок процентов массы тела, заработала гипертоническую болезнь, сердечную аритмию, болезни вестибулярного аппарата, желудочно-кишечного тракта, печени, суставов, кожи, афазию, абазию, анорексию, аменоррею. Когда друзья увидели Прёль — они испугались. «Такое я видела только в Заксенхаузене», — сказала одна из членов «Комитета против пыток». В нормальных условиях Астрид Прёль смогла быстро восстановить здоровье — и, когда почувствовала себя в силах, снова ушла в подполье.

Руководитель «Хольгер Майнс Коммандо» Зигфрид Хауснер был тяжело ранен при штурме посольства ФРГ в Стокгольме спецподразделениями полиции. Шведские врачи выступили со специальным заявлением о нетранспортабельности Хауснера и сняли с себя всякую ответственность за его жизнь в случае, если его вывезут в ФРГ. Но Хауснера увозят в ФРГ — причем помещают не в больницу, а в тюрьму «Штамхайм». Он умирает. Через месяц на начавшемся суде над членами РАФ Баадер зачитывает совместное заявление заключенных, в котором содержится требование провести медицинское освидетельствование шести подсудимых в связи с тем, что они находятся фактически на грани смерти. Баадера перебивают семнадцать раз. Просьбу заключенных суд отклоняет. Подсудимые в знак протеста отказываются сотрудничать с судом. Их удаляют и продолжают процесс в их отсутствие. Защитники протестуют. Тогда их отстраняют от дела, сочтя, что в отсутствие подсудимых достаточно и одного адвоката. После восемьдесят пятого протеста и этот последний покидает зал заседаний. Суд продолжается фактически в закрытом режиме, но тут умирает Катарина Хаммершмидт — одна из тех 6 заключенных, чьего освидетельствования требовали рафовцы.

В январе 1977 года при аресте получает тяжелое ранение в голову член РАФ Гюнтер Фридрих Зонненберг. Выживает он чудом. Власти отказывают ему в необходимом лечении и помещают в одиночку «мертвых коридоров». В полной изоляции полупарализованному Зонненбергу приходится самому учиться всему заново: заново двигаться, ходить, одеваться, самостоятельно есть, писать, читать, говорить. Даже тюремные врачи требуют перевести его из одиночки, поскольку он нуждается в помощи, уходе и потому, что невозможно научиться говорить в отсутствие других людей. Зонненберг тоже требует перевода и объявляет одну голодовку за другой. Его поддерживают все политзаключенные-партизаны. Тюремщики ограничиваются тем, что ставят в камере Зонненберга телевизор.