Страна клыков и когтей

Если это правда, мне надо поехать, невзирая на отца. Или лучше остаться? Захочет ли она меня видеть? Я что угодно отдал бы, что угодно сделал бы, лишь бы избавиться от этой ужасной ноши. Но я презираю безумную надежду, которая бьется у меня в венах. Безумная надежда всегда умирает страшной смертью. Это своего рода самоубийство разума. Но не будем об этом. Жажда спасения лишает меня мужества. Какой-то чиновник румынского правительства, уже несколько месяцев работающий по этому делу, сообщил Харкеру-старшему, что в больнице при монастыре, известном более всего своими фресками и расположенном на севере страны, в Буковине, обнаружили женщину, более или менее подходящую под разосланное описание, но она мало что про себя помнит, не имеет документов и ни под каким видом не желает покидать монастырь. Нет никакой гарантии, что это Эвангелина Харкер, и если бы не другая страшная новость, если бы не ужасное совпадение, я лучше бы держал себя в руках, но отныне придется жить с неопределенностью. Не будет долгого и славного угасания в осень, но будет подъем к кратеру вулкана и долгое падение. Эмпедокл телевещания.

Мне позвонил Роджерс, он первым спросил, знаю ли я что-нибудь про адресованные мне ящики в заднем коридорчике. Я ответил, что нет, и он снова завел про заговор в верхах. По его словам, ящики поставила туда администрация сети, а в них лежат подслушивающие устройства с охватом на весь этаж. Впрочем, убрать их он отказался, сказал, что ни центом из бюджета программы не пожертвует на оборудование врага. Он намекнул руководству сети, что знает о происходящем, и более того (добавил он таким тоном, словно это имеет лишь второстепенное значение), что до него дошли слухи о заговоре с целью убийства на двадцатом этаже жениха Эвангелины, который, по всей очевидности, и сам пытался покончить с жизнью, вскрыв себе вены — уже вторая дикая попытка самоубийства за неделю. Хвала небесам, эта провалилась. Жениха нашел Менард Гриффит, мальчишка лежал в бывшем кабинете Эвангелины, и крови в нем осталось так мало, что он был едва жив. Роджерс сказал, это новый ход в кампании руководства, хотя и допустил, что слишком уж крайний.