Страна, которой нет

Хобин еле сумел отскочить в сторону от полицейских, ринувшихся на меня, как быки на матадора. До последнего момента я ещё на что-то надеялся. Но дело, похоже, принимало нешуточный оборот.

Перехватив посох за один его конец, я пустил его по дуге точно по ногам нападавших. Ожидавший что-то такого, первый из них моментально подставил дубинку, блокируя удар и пытаюсь выбить суковатую палку из моих рук.

Дубинка и посох сошлись сильно и глухо. Посох задрожал, как натянутая струна, дубинка срикошетила в заоблачную даль, а полицейский получивший неплохой разряд, сложился колобком и откатился далеко в сторону, едва не сбив с ног своего коллегу. Коллега, не поняв, что произошло, решил завершить дело одним ударом и, выпучив глаза от натуги, сделал сильный замах на удар сверху. Вообще то, если бы такой удар достиг цели, то в живых я не остался бы точно. Но, держа перед собой посох, ещё натужно вибрирующий от пережитого столкновения, я, не задумываясь, ткнул им второго одарителя, надеюсь что в живот.

Не сумев до конца сублимировать энергию первого столкновения, посох тут же скинул её, воспользовавшись таким случаем. Больше всего это напоминало игру в бильярд. Полицейский полетел подобно бильярдному шару, получившему сильный удар опытного игрока и скрылся среди деревьев, ломая ветки и стряхивая ещё не пожелтевшую листву.

– Хобин, мне кажется нам здесь не рады. Засиделись мы у негостеприимных хозяев землицы общей. Пора и честь знать. Не передумал ещё в гости звать? А то смотри, от меня можешь неприятности нажить. Я не обижусь, пойму, если что.

– Кому мы нужны? Все равно я уже засветился, вспомнят небось, если только богу душу не отдали. Пошли.

Хобин почти всю дорогу шёл молча, постоянно косившись на посох, а потом не выдержал:

– Нет, здорово мы их, а? Как там они говорили – «Мы его одарим…» Ха, а одарены сами оказались.

– Да, друг Хобин, ромб животворящий это сила… Как говорится, кто к нам с ромбом, так тому и этим ромбом.

Мы снова замолчали, вспоминая минувшую стычку, но думая каждый о своём. Нужно было менять тему, и я стал расспрашивать Хобина о его деревне. Выяснилось, что она довольно большая по здешним меркам, есть школа, фельдшер, рынок, несколько магазинов и торговый центр.

– Чем местные жители занимаются? – Удивился я, не услышав ни слова о каком-либо заводе или фабрике. – Неужели все сельским хозяйством?

– Нет, что ты! Есть, конечно, и такие, но больше для себя если только. Налог на сельхозку большой. Почти три четверти приходится отдавать, если выращиваешь на продажу.

– На что же все живут? – Не понял я.

– Как на что? – В свою очередь удивился Хобин. – На зарплату конечно. В основном все служащие у нас. Ну и подрабатывают конечно. Кто огород содержит, кто сталкерством, как я, занимается. Все приработок какой-никакой.

– Зарплату то кто платит?

– Государство, кто ещё? Конечно, кто у частника работает, тот от него деньги получает, но большинство – от государства, потому как служащие.

Что-то мне казалось неправильным. Была какая-то нестыковка, которую я не мог сразу уловить.

– Если вы ничего не производите, то откуда же берутся продукты и другие товары, которые вы покупаете?

– Это богатство наших недр. А недра принадлежат народу. Мне, тебе, другим людям. Мы все хозяева этих богатств. Это даже в книге записано. В самой главной. Чтобы разумно тратить эти богатства созданы специальные министерства. Они занимается их добычей и рациональными тратами.

Вроде бы все правильно сказал, убеждённо, но понять до конца услышанное я все равно не мог:

– Что-то я не понял, про какие продукты из недр ты говоришь, про картошку что-ли?

– Какую картошку? – Не понял в свою очередь Хобин. – Про обыкновенные, что все едят, колбасу, сыр, хлеб…

– Постой, постой. – Я даже замер на месте. – Ты хочешь сказать, что колбасу добывают в недрах земли? А булки на деревьях у вас не растут?

– Про булки ничего не знаю, а колбасу добывают. – Насупился Хобин.

Принимать за чистую монету слова Хобина вряд ли следовало. Деревня то он деревня, но только номинально. Откуда ему знать про животноводство и мясокомбинаты, если он в деревне простой клерк? По-видимому, образование тут ниже плинтуса – какая-нибудь церковно-приходская школа. Азбука да закон божий – вот и вся наука.

– Ладно, ладно. – Сказал я примирительно. – Я знаю места, где вообще всякую несъедобную дрянь из-под земли достают. И ничего – нормально живут.

Помолчав, добавил:

– А некоторые даже очень.

Так потихоньку, между разговорами, мы подошли к большому плакату, на котором красовался с микрофоном тип, похожий на певца из Бременских музыкантов, рядом с ним блистала не одна, как это было в оригинальном произведении, а целых три принцессы.

– Ага! – Закричал Хобин, когда плакат стал уже хорошо различим. – К нам приезжает с гастролями группа «Давай». Я их издалека узнать могу – самая лучшая музыка мира! Кстати, мы пришли – за плакатом деревня собственно и начинается. До моего дома рукой подать.

Я остановился, разглядывая девушек на плакате, вытер со лба пот и пробормотал:

– Пришли наконец-то. Здравствуйте, девочки.

***