Страна Лавкрафта

Женщина поджала губы, как будто Хиллари сказала что-то дилетантское. Однако затем улыбнулась во все зубы и захихикала.

– Дар! Не вздумай говорить такое всем подряд, милочка. А то примут за ведьму и, чего доброго, сожгут.

– Закосневшие в предрассудках люди меня не пугают, – ответила Хиллари.

– Оно и видно, – снова захихикала старушка. – Так, говоришь, ты с Нантакета?

– Да, у нас там небольшая ложа. Куда меньше, чем раньше. Той весной наш мастер перешел в Арпхем, и многие разбежались.

– Арпхем! – фыркнула старушка. – Кто-то из моих тоже переметнулся туда. Насколько мне известно, они все плохо кончили, вместе с искусителем, мистером Брейтуайтом. – Она снова захихикала. – Может, по шампанскому, милочка? Где тут официант?

Пока собеседница выискивала поднос с напитками, Руби позволила себе ненадолго выйти из образа и оглядела зал. Она искала Калеба Брейтуайта.

Перед мероприятием они сидели в его «даймлере» на стоянке загородного клуба, наблюдая сквозь темные стекла за другими гостями. Брейтуайт называл каждого по городу, ложу которого тот представлял: Балтимор, Атланта, Новый Орлеан, Лас-Вегас, Лос-Анджелес – всего два с лишним десятка. Нынешней собеседницей Руби была Нью-Йорк.

Между прибытиями лимузинов Калеб повторял для Руби ее легенду:

– Много не говори. Ты там будешь единственной привлекательной девушкой. Все станут навязываться к тебе в знакомые. Отлично. Улыбайся, изображай интерес, и пусть распускают хвосты. Посмотрим, что выболтают.

По плану они должны были прибыть по отдельности. Поэтому, когда пришло время, Брейтуайт отвез Руби в гараж, расположенный в нескольких милях от клуба, где ее ждал личный лимузин.

– Не бойся, – напутствовал он. – Все будет нормально. Мило улыбайся и смотри по сторонам.

Но Руби все равно боялась – до такой степени, что когда лимузин доставил ее к клубу, она даже не могла выйти. В отчаянии она постаралась поймать взгляд Хиллари в зеркале заднего вида. Хиллари, как всегда, смотрела повелительно, готовая взять дело в свои руки. Руби не сопротивлялась. В итоге Хиллари уверенно покинула лимузин и по-хозяйски вошла в клуб, небрежно махнув приглашением перед охранником у дверей.

В фойе она ненадолго задержалась у зеркала. Превращение, хоть и выглядело странно, в этот раз прошло менее болезненно. Волосы отросли до прежней длины. Легко уложенные и чуть взъерошенные зимним ветром, они удачно контрастировали с ее нарядом: рыжая охотница в черном вечернем платье.

Она прошла в зал. При ее появлении разговоры на мгновение смолкли, многие гости обернулись. Хиллари окинула взором собравшихся, решая, с кого начать, и остановила свой выбор на пожилой троице – Сан-Франциско, Сент-Луис и Де-Мойн, которые неприлично поедали ее взглядами из-за соседнего столика.

Она подошла и представилась. Узнав, что гостья из Нантакета, Сан-Франциско бросил:

– Мне на ум пришел лимерик про вас.

– Нет-нет, не про вас, – оборвал его Сент-Луис. – Про вашего брата.

А Де-Мойн лишь облизнул губы и молча считал веснушки в вырезе ее платья. «Два придурка и жаба», – решила Руби; Хиллари было плевать.

Она присела к ним и начала присматриваться. Сан-Франциско, несмотря на свою веселость, испытывал сильные боли. Он то и дело, морщась, прикладывал руку к животу, при этом каждый раз оглядывался на столик, за которым сидел Лос-Анджелес. Де-Мойн явно чувствовал себя не в своей тарелке, но быстро оживился, увидев, что есть ложи куда менее значительные, чем у него. Впрочем, даже считая, что Хиллари ему в подметки не годится, он старался произвести на нее впечатление. Поэтому начал хвастаться библиотекой своей ложи и самым недавним приобретением, чем-то под названием «Кодекс фантасмагория».

– Список Циглера, со всеми семью комментариями. Представляете, какая это редкость? – рассказывал он.

Руби не представляла, однако заметила корыстный интерес Сент-Луиса, который был весьма обходителен с Де-Мойном – видимо, надеялся эту книгу заполучить.

Через некоторое время монолог Де-Мойна ее утомил, и она, извинившись, пересела за другой столик, потом за следующий и так далее. Руби понемногу приходила в себя. Все принимали ее за свою. Да и ей гости не казались кем-то потусторонним: от прочих богатых и напыщенных белых они отличались только желанием пообщаться с ней. Правда, большей частью о некромантии. Впрочем, и разговоры о колдовстве выходили довольно заурядными: многие говорили о нем, как о деньгах или политике – в общем, как и о других способах подчинить мир своей воле.

Руби собравшиеся не нравились, поэтому она без малейшего зазрения совести врала направо и налево. Однако среди вполне обыкновенных дураков и психов попадались по-настоящему отвратительные экземпляры.

Притворяясь, что полностью поглощена тирадой Денвера об управлении разумом, Хиллари откинулась на спинку стула послушать, о чем беседуют Лос-Анджелес с Лас-Вегасом.

– Не знаю, что его гложет, – говорил Лас-Вегас, которого чуть раньше отшил Сан-Франциско.