Страна людей

– А зачем им, как ты сказала, “заниматься” любовью, если они просто умеют любить. Любят себе и все – и это одно из главных условий для получения пропуска. Тех, кто не умеют любить, здесь нет. И никакие технологии не помогут. Это нравственный мир. Нравственность – от слова нравы. А их нравы чисты, их помыслы прозрачны, не извращены. Такого можно достигнуть не тренировками, но праведным истинным путем. Истинным – от слова истина. Что есть истина? То, что неоспоримо, но требует сил и жертв познания, праведного труда и образа жизни.

– Как это?

– Не знаю, но догадываюсь. Только, когда мы выполним все эти правила, наша Страна Лошадей или Собак, страна Тигров или Крыс, Людей – превратится в территорию, общую для всех. И будет это территория Любви. Остальное нам пока понять не дано. Но уже одно то, что мы задумываемся об этом, ведет нас сюда в неизведанную, но желанную страну. Страну, где не нужны никакие пропуска и условности.

Она задумалась и смотрела по сторонам, и временами казалось, будто все эти фигуры, люди, звери становились отчетливыми и настоящими, а иногда казалось, словно, смотришь на них сквозь запотевшее стекло. Тогда они растворялись. А еще она поняла, все зависит от того, о чем в этот момент думаешь, что чувствуешь. И невозможно больше сохранять кристальную чистоту мыслей так надолго, не отвлекаться, не задумываться о чем-то земном… вернее бессмысленном, бренном. Действительно, никакие технологии или тренировки не помогут, – подумала она.

Вдруг перед ними возникла знакомая пара – Павел и Катенька. Марсианка очень удивилась и теперь с нескрываемым любопытством разглядывала их. Они были странно одеты, совсем не были похожи на тех двоих – художника в затрапезном свитере и девушку в джинсах и футболке. Их одежды напоминали прозрачные… или даже призрачные одеяния, словно маленькие облака едва прикрывали эти фигуры, и почему-то казалось, что естественней выглядеть невозможно. Такая нагота совсем не смущала этих двоих, была естественна и проста. Павел держал в руках кисть, накладывая мазки на полотно. Катенька смотрела на него невинными влюбленными глазами, и этот взгляд струился нежностью и желанием. Художник словно пил эту нежность, вдыхая аромат ее непередаваемого восторга и страсти, и создавал светящийся образ на своем холсте. И на какое-то мгновение стало непонятно, кто же пишет эту картину, его рука или ее взгляд, полный радости и любви. Стал бы этот свет столь ярким без дивного взгляда юной девушки и ее страсти?

– Вот болван, – поневоле подумала марсианка, – такая красотка, такой неземной цветок. Подойди и сорви…

Мгновенно они с лошадью вывалились из этого призрачного мира, который растворился в туманной дымке, словно, все было только сном. Их отбросило непреодолимым дуновением не на километры, но на целую галактику, и теперь тот мир оказался на немыслимом расстоянии. Да, и был ли он вообще?

И вдруг: “Заходите еще!” – показалось ей, словно кто-то шепнул на прощанье. И они свалились с этого неба на сочную зеленую траву.

– Дура, – засмеялась лошадь, – в следующий раз будь аккуратней, так можно переломать все ребра!

– Ну, дура… дура, – смеялась в ответ Марсианка.

– Тебе понравилось? – спросила лошадь. Они снова находились на просторном зеленом лугу, где только лошади поодаль, свежий ветерок, журчание ручья и ласковое солнце.

– Я не знаю, – ответила марсианка, – почти как на Марсе, но я там не была, поэтому не знаю. Как-то удивительно спокойно и хорошо, светло и чисто. Но, иногда, кажется, что ты высоко-высоко, а парашют захватить позабыла и тогда начинаешь со страхом смотреть вниз.

– Просто не нужно бояться себя, вот и все, – ответила лошадь. Она уселась рядом с Марсианкой и отдыхала от сумасшедшей прогулки или бега, и всего увиденного. Женщина тоже смотрела по сторонам, любуясь бесконечной зеленой равниной, потом перевела взгляд на свое запястье, где маленький след от цепочки напомнил ей о чем-то еще, и спросила:

– Зачем ты приходишь в наш человеческий мир, когда у тебя есть свой? Зачем тебе мы – люди?

Лошадь повернула к ней голову и посмотрела красивыми карими глазами. Ее грива шевелилась на ветру, шея гордо возвышалась над туловищем, она была очень красива. Долго так смотрела на женщину, потом начала свой рассказ:

– Помнишь, какая я странная и некрасивая появилась в вашей стране. Стране Людей. А ведь не всегда я была такой. Жизнь так сложилась…

Лошадь снова задумалась, вспоминая.

– Когда-то у меня был хозяин… человек… Он работал в цирке. Поначалу все было хорошо. Я выступала, он был хорошим наездником и лихо скакал на моей спине, вытворяя сумасшедшие трюки. Правда иногда любил жонглировать горящими факелами, и те больно жгли мое тело. Зато, как ему хлопали зрители, и как он был рад и любил меня! Но однажды один мальчик измазал мой хвост смолой. Нет, он был хорошим парнем, гимнастом. Он здорово скакал под куполом. Я бы так не смогла. И вот… Он решил пошутить и вылил смолы мне на хвост, а потом… Во время представления хвост от факела загорелся.

– И что? – воскликнула женщина.