Страна людей

Мимо пробежали два десятка спортсменов – все подтянутые, в одинаковых спортивных костюмах и почему-то в галстуках. Помощники МЭРа! Те дружелюбно с ним поздоровались. Вернее, попрощались и стремглав устремились за лидерами гонки. Розовая дама мчалась очень быстро, почти нагнала мента, но тут случилось непредвиденное. Мент у всех на глазах, как воздушный шар, начал увеличиваться в размерах, словно надуваясь. Теперь он почему-то подпрыгивал боком с ноги на ногу, оглядываясь назад, резко увеличивая отрыв. Этот боковой бег, очевидно, был его визитной карточкой, как у победителя, как у чемпиона – его фирменный жест! В его руках не хватало флага, тогда можно было вешать медаль и возводить его на пьедестал. Вот он достиг трибуны, уже начал проворно перепрыгивать через ряды кресел. Оставалось совсем немного!!! Вот навис могучим надувшимся шаром над кроватью Орлова! Сейчас он сделает последний прыжок! А старый чекист, старый вояка, плюхнется в жирное тело мента, как в мокрое от пота желе, как в растекшуюся по кровати перину.

Вдруг из-под большого одеяла, закрывавшего Орлова, возникла рука. Она была гигантских размеров. Это была женская рука.

– Машка! – закричал он, вернее, сделал попытку, рот его не открывался, и он мог только мычать что-то невразумительное. Это был вой загнанного волка, был крик затравленного зверя, попавшего в засаду, но слышен был он на весь стадион. Тело надутого Большого человека удивленно зависло над кроватью. Оно было ошарашено от неожиданности, попыталось было отлететь в сторону, но не тут-то было. Мощная, большая рука со всей силой, значительно превосходящей противника, размахнулась и врезала по облаку-желе, нависшему над кроватью. Надутое желе оторвалось от трибун, реактивной ракетой устремилось ввысь и, издавая немыслимый вой на всю округу, скрылось из поля зрения. И только жуткий вой улетавшего мента и дикий рев Орлова долго еще оглашали окрестности вокруг…

Орлов подпрыгнул на кровати… Сон! Это был всего лишь сон! Пошевелил ногами, потом руками. Это не мент, это он! Слава Богу! Весь мокрый от бега или от жары, он проснулся! В мокрой постели, в кошмаре, но проснулся! А большая сильная женская рука обнимала его за плечо и, как мать в детстве, нежно гладила, успокаивая, пока он не пришел в себя. Воистину пришел в себя и ни в кого другого – вернее, добежал.

– Как хорошо, что никто не знал и не догадывался о них с Машенькой, – подумал он. – Иначе конец! Во всем нужно шифроваться, ни минуты покоя, даже в собственной постели.

И с благодарностью посмотрел на Машеньку – свою боевую подругу. А она тем временем большой ладонью заботливо стирала пот с его лица, с шеи и плеч и приговаривала:

– Ну что ты, дурачок, ну, успокойся, все хорошо.

А на руке ее во всю длину красовался огромный красный синяк, огромный след, непонятно откуда взявшийся. Он от неожиданности вздрогнул, посмотрел на нее, но ничего спрашивать не стал. Да, и о чем он мог спросить – то был сон. Просто сон.

– Ну и компания собралась на стадионе, – подумал он, – и каждый норовит… одни враги… везде одни враги.

А еще подумал: – Почему на стадионе не было зрителей, где же люди, где тысячи болельщиков? На заводе, – вспомнил он. – Конечно, все эти люди, весь город на заводе – он сам их туда отправил. Все на своих рабочих местах, – посмотрел на Машеньку, на свое отражение в зеркале, – слава Богу, все на своих местах… и он тоже. А солнце этим чудесным утром, весело заливая комнату весенними лучами, смеялось и желало доброго утра.

Глава 27

Это солнце заливало ярким утренним светом весь городок, заглядывало в окна опустевших домов, освещало лица людей, которые начинали просыпаться в цехах, на своих рабочих местах. Заиграло лучами по крошечным волнам будущего моря, будет оно или нет – неизвестно, но волны спокойно плескались о прибрежные камни, куски бетона и асфальта.

По улицам городка со всех сторон, по площадям и переулкам, шли люди. Нет, не люди – пока совсем еще юные существа. Это были дети. Прошла целая неделя с тех пор, как они потеряли своих родителей, старших братьев и сестер. Но дети не унывали. Всю неделю они учились в школах, прилежно выполняли задания, и знали, что их родные здесь – рядом. Они на заводе. Они работают. А значит, так надо. Взрослые должны работать, и если они не вернулись домой, значит, они очень заняты. Работа – есть работа. Но, сегодня! Сегодня был выходной, и ручейки из маленьких горожан устремились из дальних уголков к заводу, к месту, где находились их родители, и теперь они законно хотели их видеть. Так большая заводская площадь заполнилась маленькими созданиями. Они молча шли сюда, молча выстроились на просторной площади, и утреннее солнце ярко озарило их юные лица ослепительными лучами, делая их еще светлее. А взрослые из окон здания-дракона тоже смотрели, не отрываясь, сквозь большие окна цехов. Смотрели на улицу, где светило яркое солнце, которое освещало их любимых детей. Они не могли подойти к окнам, но смотреть им никто не запрещал. Это было их законное право – видеть своих детей и любить их.