Страна людей

Подразделением бойцов ОМОНа командовал опытный офицер, он имел боевой опыт в стране, где… не важно – где, но боевой опыт он имел. Не один раз, будучи командиром, решал самые сложные, казалось бы, невыполнимые задачи и сейчас снова находился на передовой, принимая нелегкое решение. А эти детские глаза и их молчаливые лица, настороженные движения и взгляды совсем юных девчонок и мальчишек, как никогда, ставили его в тупик. Одно дело, когда перед тобой противник. И не важно, какой, не имеет значения, превосходят ли его силы и чем вооружен. Главное, что враг вооружен, главное, что ты имеешь приказ – тогда все привычно и просто. Нужно занять правильную позицию, обеспечить пути отхода, вовремя выслать разведку и получить данные, а потом дело техники и умения. И еще, дело за ребятами – профессионалами, которые рядом с тобой. А сейчас с ним была группа суперпрофессионалов, настоящих бойцов, которые могли легко разорвать противника в клочья, не задумываясь… Не задумываясь…

А как тут не думать и выполнять приказ, когда против тебя какая-то ребятня из соседних дворов, многих из которых ты знаешь, которые дружат с твоим сыном… кстати, вон он стоит со своими друзьями… Он тоже давно не видел своего отца. Как выполнять приказ? И тут по мановению обстоятельств, по воле странного совпадения или случая, в руках засвистела рация. Орлов на другом конце провода четко, по-военному требовал отчета: – Слушаю! Доложить обстановку!

Лейтенант снова посмотрел на толпу детей и готов был начать рапорт, но вдруг замер. Что он скажет – противник, это дети. Что они без оружия! Они не нападают, даже ни о чем не просят, только глаза их молчаливым укором смотрят на бойцов спецназа и еще… заглядывают сквозь окна цехов, и молчат! Черт побери, ну почему они молчат!!! Проще было, если бы они что-то говорили, о чем-то просили, плакали. Но, они молчат и по-взрослому смотрят на бойцов… на него… И сын его тоже… Сын, которого он учил быть мужчиной, бойцом, быть сильным, всегда защищать слабых, учил, что милиция и спецназ лучшая профессия для парня. Только там он сумеет стать настоящим мужиком, за которого не будет стыдно. А тут завод, проходная, этот пост, он скрывает за собой людей, которые работают, и что-то делают… Кстати, что они там делают? – подумал он. – Хотя, сейчас это не важно… не время… это его не касается.

– Что там у тебя? – в десятый раз вызывал Орлов.

Лейтенант поднес рацию к губам и ответил: – У нас проблемы.

– В чем дело, какие еще проблемы? – закричал Орлов. Лейтенант снова посмотрел на толпу детей и ответил: – Мы теряем высоту… то есть плацдарм.

Орлов уже громко орал в рацию, так, что его слышали бойцы, стоящие рядом, – я спрашиваю, что у вас случилось?… Выезжаю, до моего приезда – приказ держаться.

А эти глаза детей, их неуклюжие позы… и это молчание. Жуткое молчание, взгляды со всех сторон и из цеха тоже. И тишина… Она разрывала барабанные перепонки, словно контузила децебеллами взрывов снарядов и мин. Но, что может быть страшнее неразорвавшейся бомбы и что может быть тяжелее, чем слушать, внимать молчаливой толпе, которая просто смотрит в недоумении с укоризной и надеждой детских глаз.

– Мы потеряли позицию! – прошептал он в рацию, стер пот со лба, отпер двери в цеха, и толпа счастливых детей устремилась во внезапно открывшуюся воронку. Ворвалась туда без какого-либо пропуска. А солнце ласково слепило глаза лейтенанта, и его сына, который стоял рядом с отцом и гордо держал его за руку. А рука эта была теплой и родной, а солнце горячим и ласковым. Пожалуй, этот бой был самым трудным в его жизни…

На территорию завода одновременно въехали пять машин. Они заполонили всю просторную площадь, и, казалось, здесь теперь не осталось места ни для кого, хотя, совсем недавно сотни детей помещались на его огромной площади. Это были непростые машины – все со спецномерами, только одна была странненькая – маленький грузовичок из которого во все стороны торчали рулоны с бумагой. Из нее на площадь выскочил Мэр. Следом из прочих авто один за другим появились Орлов, глава МВД, глава налогового ведомства и последним из шикарной машины выполз изможденный Петр Ильич. Вся пятерка сразу же двинулась к проходной. Орлов сориентировался первым и уже отдавал приказы.

– Блокировать проходную! Посторонних вывести с территории завода!

Собственно, посторонние уже сами выходили из цехов, но были не одни. За руки они держали своих уже непривязанных родителей. Ведь детям ничего не стоило, воспользовавшись инструментами, которые находились на каждом станке, освободить своих родителей. А тем всю неделю и в голову это не приходило. Толпа у проходной все росла, тогда Орлов отдал распоряжение вернуть всех на рабочие места. Но, как гром с ясного неба (а небо действительно было ясным), проявил себя МЭР. Собственно, в такой ситуации это было его прямой обязанностью.

– Приказываю освободить людей и отправить всех по домам! – громовым голосом возвестил он.

– Позвольте, – незамедлительно вмешался Петр Ильич. – Это мои люди, и они будут делать то, что я прикажу.