Страна мальборо (СИ)

Моя жизнь - это бессмысленный перевод сил и времени в деньги, которые столь же бессмысленно должны исчезнуть. Моя работа - грохочущий цех, наполненный горяче-влажным воздухом и скрежетом, трущихся друг о друга деталей станка. Моим мыслям не хватает простора, им тесно и они рвутся на волю, как дикие звери. Мои мечты - это мои мечты и о них я всегда молчу, это моя тайна. Никто не знает, о чем я мечтаю и чего хочу.

Кинсела выдвинула предположение, что мы с ней духовно очень похожи. Что такие существа, как я и она, не умеют претворятся и все что мы делаем, идет от сердца. Я в очередной раз не согласился с ней и отправил её ко всем чертям.

- Меня, совершенно не интересуют твои взгляды на жизнь! Ты, крайне бесполезна и утомительна! - сказал ей я.

- Амукэ, Амукэ, прости меня пожалуйста! - попросила она прощения неизвестно за что.

- Лишь после того, как я отращу себе крылья! Настоящие! - моя нервная система начала успокаиваться.

- Хорошо, я подожду!

- Только учти, ангел - не бог и наоборот! Хотя, когда я говорил про отращивание крыльев, то ошибся в выборе слов!

- Что это значит?

- У тебя голова, больше чем у лошади, вот и думай! - подвел я итог нашей милой беседе.

* * *

Человек уставший - новый вид эволюционирующего существа, приполз домой после неимоверно длинного трудового дня. Никем не замеченный подвиг, как и прежде остался в тени, но он не унывал. Он знал, что его рано или поздно заметят и воздадут по заслугам.

Жуткая головная боль раздирающая череп на части, убивала желания. Боль заставляла бросить все и завалиться в кровать, наглотавшись перед этим таблеток анальгина. Так он и сделал.

Тихо и ровно тикали часы на книжной полке. За окном была глубокая городская ночь серого цвета, с редкими автомобилями и смолкнувшими звонками трамваев. Боль ушла, разбудив человека на прощание и теперь он валялся в постели, пытаясь вновь призвать сон обратно.

Что-то где-то зашуршало, он прислушался, отыскивая источник звука. Шорохи начали превращаться в весьма громкую возню. Мозг человека заработал, включив процесс воображения. В один ряд шебуршащихся существ стали и безобидный муравей, и ужасающий ночной монстр, описать которого не хватило бы ни слов, ни красок.

Шум нарастал. Так как крошечное насекомое громко шуметь не может, выбор пал на более крупный и опасный вариант, который рвал огромными и острыми когтями недавно поклеенные обои. Страх и любопытство, помноженные на бесконечное раздражение заставили его подняться.