Страна мальборо (СИ)

Наступит вечер и снова раздастся её голос, зовущий подняться на вершину бархана. Это сейчас, а потом придет другой, последний вечер и она не сможет вернуть ушедшего, не сможет прижаться, ощущая тепло его тела, лишь потому, что он пропал в зыбучих песках, которые хранят барханы.

Уходящий по утрам написал их историю и теперь осталось лишь подождать каких-то пару тысяч лет, чтобы понять, что именно происходило с этой странной, летающей по ночам парой. Сейчас их только осудят, предвзято и немилосердно, а потомки, возможно, будут немного рассудительнее, ведь им просто будет наплевать, на то что происходило две тысячи лет назад. Трепещущее основное вдохновение, снисходящее и окрыляющее, но не дающее крыльев и тот, кто уходит, тогда когда считает нужным.

* * *

- Знаешь, мне кажется, что мой путь должен скоро закончиться и тогда я покину тебя, забрав с собой в душе все то, что мне действительно дорого было здесь! Ты, не переживай! Скоро ты сможешь разговаривать как и прежде, но теперь ты будешь говорить так и то, что нравится мне! Не надо усмехаться так, будто ты мне не веришь!

Я молча слушал её, в полной мере осознавая, что неделя начинается в субботу. Как неимоверно был прав тот, кто сказал, что понедельник начинается в субботу и понимание этого немного тяготило. Мрачно, но я не мог произнести ни слова, я был нем.

Что-то знакомое шевельнулось внутри, я слышал музыку. Она шла ото всюду и заставляла забывать о мирской суете. Мои глаза закрылись, я погружался в странные, но добрые звуки. Кинсела исчезла, исчезла и кухня, и квартира, осталась только музыка. Всепоглощающая, она растворяла в себе, в уголке глаза собралась и скатилась вниз по щеке слеза. Музыка внутри меня поднималась вверх, вслед за первой слезинкой скатилась следующая. Наверно, я не так уж и потерян, моя душа еще хоть как-то пытается очиститься от той скверны, в которую я погружаюсь по собственной воле.

Я потерял счет времени и не помнил, насколько долго сгорбившись сижу на прохладном полу. Мышцы ног онемели, невыносимо хотелось курить, липкая тягучая слюна заполнила рот. Языком я попытался очистить от неё нёбо и тут на меня снизошло озарение. У меня снова был полный набор всех необходимых принадлежностей человеческого тела. Я снова мог говорить. Вот только, что и как я буду говорить?

Книгу, которую Кинсела вручила при первой нашей встрече, я вернул, так и не прочитав ни страницы.

* * *

Два красных носорога подошли ко мне, когда я находился в каком-то грохочущем со всех сторон аду.