Страна мурров

Эдам знал, что с недавних пор она балуется гаданием на старинных картах, с закруглёнными углами и странными рисунками. Но это никому не мешало жить. О Фанни. Хорошо. Он тщательно перетасовал тяжёлую колоду и вытянул из середины карту. С чёрных полукружий на него смотрели два лица, одно юное весёлое, другое застывшее, покрытое мертвенной бледностью.

Айлин заглянула через его плечо, и он почувствовал, что её колотит.

— Видите? — страдальческим шёпотом произнесла она. — Всегда одно и то же. Самое страшное сочетание. Девочка и смерть. О, моя бедная девочка…

— Разрешите измерить вам давление, — отрезвляющим тоном предложил Эдам, хотя случившееся его тоже неприятно поразило.

Глава 4. На кухне

Ночь прошла спокойно — невзирая на протесты Айлин, Эдам вкатил ей приличную дозу снотворного. Крепкий сон определённо пошёл на пользу. Утром хозяйка хорошо позавтракала, не забыв похвалить повариху, и прошлась по дому. Потом случилась ставшая почти обязательной перепалка между ней и Фанни, возмущённой тем, что всю последнюю неделю ей приходится ездить в школу в сопровождении охранника.

— Бабушка, ты меня позоришь! — чуть не плакала Фанни. — И шофёр, и охранник! Почему за мной присматривают, как за маленькой?! Вот увидишь, я перестану ходить в школу!

— Хорошо, — подумав, сказала Айлин. — Кто тебя сегодня забирает? Хейго? Я попрошу, чтобы он не провожал тебя до школьного крыльца.

— И всё?

— И чтобы встречал в машине.

— И всё?!

— Всё, — твёрдо сказала Айлин, села в свой шикарный чёрный автомобиль — Гордон целыми днями наводил блеск на его полированные бока — и умчалась в неизвестном направлении.

После завтрака у Эдама по плану был профилактический осмотр обслуживающего персонала, проще говоря, слуг. Госпожа Монца пеклась о здоровье всех окружавших её людей, считая это делом чрезвычайной важности. Нельзя сказать, что двадцать слуг, видя такую заботу, служили с утроенным рвением, напротив, кое-кто из них злоупотреблял добротой и щедростью хозяйки. Её стоило лишь попросить. Так, например, Эдам стал регулярно бывать у некоего Котая, с которым сожительствовала сестра кастелянши Бомбаст. Эдам уже не раз и не два спасал от неминуемой смерти этого пьяницу, употреблявшего неочищенный алкоголь, но причины быть недовольным десантами в предместье у него не было — Айлин щедро вознаграждала его за труды.

Во время осмотров слуг Эдам волей-неволей узнавал самые разные новости. Сегодня они были весьма мрачными, но именно такие возбуждают общественный интерес: вчера подземщики провели очередную газовую атаку, а предместьях порезвился Дикий кот. Это рассказал Эдаму Мартон, выполнявший в доме все технические работы, а горничная

Гриватта поделилась уже прокисшей новостью: Фанни пнула Сантэ.

К сожалению, красавица Гриватта была довольно высокомерной и язвительной особой, общение с ней не доставляло Эдаму никакого удовольствия — возможно, ещё и потому, что он ощущал некоторое родство их характеров.

После Гриватты вошла Лорна, приятная полноватая девушка, которая отвечала в доме за всё, что было связано с питанием. Она составляла меню, закупала продукты, следила за приготовлением пищи и сервировкой стола. В её подчинении находилась повариха Виктория и седовласый Барри Строжар, одряхлевший хранитель кулинарных традиций дома, да и всего дома, впрочем. Лорна была безответно влюблена в лощёного холостяка Эдама и мечтала когда-нибудь добиться его благосклонности. Впрочем, те же надежды питали и некоторые другие особы женского пола из обслуживающего персонала, за категорическим исключением кастелянши Бомбаст, чьим сердцем безраздельно владел гражданский муж её сестры, тот самый пьющий Котай.

Лорна сообщила Эдаму, что повариха очень занята, поскольку на несколько дней осталась без помощницы, но за Барри она сходила лично.

Старик был очень чистоплотен, жил в доме с незапамятных времён, целыми днями толкался на кухне или блуждал по коридорам. Ему уже не хватало ловкости прислуживать, как раньше, за столом, но в дни приёмов, обрядившись в лучшую свою ливрею из синего бархата, он по собственной инициативе надзирал за приглашёнными официантами. В каждом из них ему виделся законченный вор, и страх за господское благосостояние жестоко язвил его честную душу.

— Какие времена, госпожа! Какие дикие времена! — дребезжал он, выловив Айлин в коридоре после очередного приёма. — Дом нараспашку, как проходной двор… Раньше-то! — Он потрясал перед своим носом желтоватым пальцем (при этом глядел на палец) и напирал на прижатую к стенке Айлин, которая не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. — Раньше похлёбку господам приносили в миске, закрытой на замок! А сейчас напустят в дом целую армию вороватых негодников да ещё деньги им платят — за то, что украли всё, до чего смогли дотянуться!

Разошедшегося старика подхватывали под руки и мягкими уговорами, умоляя смириться со всеми несправедливостями бытия, уводили на кухню.