Страна, о которой знали все

— Я обязательно напишу ей теплое письмо, — заверил Райли. — Не будь ее наследства и ее Бэйба, мы с тобой продолжали бы тихо корпеть над скучными сводками. Да, кстати, собирайся. Тебе предстоит дальнее странствие. «За цыганской звездой кочевой на закат, где дрожат паруса и глаза глядят с бесприютной тоской в пламенеющие небеса…» Словом, в Гванеронию. Повезешь туда репортеров.

— Почему я?

— А какая разница? Не беспокойся, все уже подготовлено, спектакль мы им устроим на славу…

Проведенная под моим личным руководством операция «Репортер» прошла без всяких осложнений, оправдала все затраты и произвела наилучшее впечатление. Двадцать пять репортеров и телеоператоров погрузили в военно-транспортный самолет без окон. Время, достаточное для перелета через океан, он провел в воздухе, выписывая над страной гигантские восьмерки. После приземления журналистов погрузили в бронетранспортеры и миль десять везли по ухабистой немощеной дороге, петлявшей среди унылых голых холмов — ландшафт этот с таким же успехом мог принадлежать и Африке (впрочем, для пущего правдоподобия мы установили в нескольких местах у самого горизонта чучела жирафов и зебр). Время от времени по сторонам дороги взрывались небольшие заряды, а в одном месте взорам журналистов предстала пылающая деревня, безжалостно сожженная, как выяснилось, правительственными войсками.

Наконец бронетранспортеры остановились на вершине холма, и журналисты получили возможность любоваться захватывающим батальным зрелищем — внизу, в долине, рота повстанцев Фронта демократического движения штурмовала форт, занятый правительственными войсками. Выглядело это впечатляюще, шуму было много — строчили пулеметы, звонко частили автоматические пушки, возле самого холма взорвались два заранее заложенных фугаса, имитировавших шальные снаряды. Лязгал гусеницами и палил по наступающим правительственный танк. Под занавес над полем боя появился вертолет Фронта и сбросил напалмовые бомбы на форт, где стояли дистанционно управляемые пулеметы и лежали несколько позаимствованных в морге безродных, а потому невостребованных покойников, изображавших павших защитников прогнившего режима.

Репортеры были в восторге. После боя им была предоставлена возможность побеседовать с представителями обеих сражающихся сторон («правительственный» танк поджег изнутри его же экипаж, потом выскочил и сдался в плен). Пленные много и охотно рассказывали о тяготах своей службы, о палочной дисциплине, введенной коммунистическими советниками, о моральных терзаниях, которые они, пленные, испытывали, сражаясь против повстанцев, и в заключение поголовно выразили пламенное желание вступить в ряды Фронта и сражаться до победы.

Повстанцы тоже не подкачали. Не помню точно, сколько заплатили статистам, но авторы либретто и текста свои десять тысяч, безусловно, заслужили. Любо-дорого было слушать, как повстанцы демонстрируют в беседах с журналистами боевой дух, национальное самосознание, приверженность высоким идеалам западного мира и моральную стойкость.

Выжав из повстанцев все и запасшись сувенирами вроде гильз и пуговиц от мундиров, репортеры окончательно обнаглели и заявили о своем намерении совершить поездку по окрестностям, но такой вариант мы предусмотрели и отреагировали соответственно. Нажав в кармане кнопку рации, я отдал приказ правительственным войскам контратаковать. Вокруг холма вновь стали рваться «снаряды», у горизонта замаячили правительственные вертолеты, повстанцы изготовились к обороне, и их командир, поблагодарив репортеров за визит, категорически предложил им покинуть зону боевых действий.

Что касается полковника Мукиели, с которым, естественно, рвались побеседовать репортеры, то мы еще вчера объявили, что полковник дал обет — до взятия им столицы не принимать ни одного журналиста и не давать ни одного интервью.

— Вот так все и было, — сказал я.

— Превосходно, — сказал Райли. — Теперь есть двадцать пять человек, которые плюнут в морду любому, кто усомнится в реальности Гванеронии. И вскоре эти двадцать пять начнут пудрить мозги миллионам… Кстати, Мукиели выделено оружия на двадцать миллионов. Оно уже погружено на корабль, идущий в Африку, — правда, не в Гванеронию, но наши с тобой счета от этого не пострадают. Разумеется, все пополам. Здорово, Патрик, верно? В несколько дней стали миллионерами, палец о палец не ударив! 

А секрет, что был зарыт у подножья пирамид,
только в том и состоит, что подрядчик,
хотя он уважал весьма закон,
облегчил Хеопса на мильон!

— Черт побери, Патрик, это великолепно!

Он вылез из-за стола и стал плясать джигу. Тоненько засвистел селектор.

— Генерал, к вам пытается прорваться какой-то тип, — раздался голос секретарши.

— Что за тип? — спросил я, ближе стоявший к столу.

— Понятия не имею, подполковник. Минутку… преподаватель географии на пенсии. Твердит, что пришел по срочному и важному делу. Как прикажете поступить?

— Пропустить немедленно, — быстро подсказал Райли.