Страна потерянных вещей. Книга 2

– Для начала: мы знаем, что фейри способны принять облик Баако. Недавно они это уже проделали, и вполне могут проделать нечто подобное еще раз, чтобы обманом заставить нас поверить, будто мы идем по его следу. Но есть и еще один важный момент. После того как меня ужалила Калио, у меня бывают видения с фейри. Самое сильное посетило меня, когда Саада выводила яд из моего тела, но с тех пор были и другие, самое последнее – прошлой ночью. В нем мне привиделся и Баако, но он находился где-то глубоко под землей, и вместе с ним были и другие украденные дети.

Церера ожидала, что Моси и Табаси отмахнутся от ее слов, как от какого-нибудь вздора, но они слушали ее с самым серьезным видом.

– По-моему, – продолжала Церера, – когда Калио ужалила меня, то оставила во мне что-то от себя, и теперь между нами есть какая-то связь.

– Ясновидение… – задумчиво произнес Моси. – Вполне обычное дело для тех, кому довелось пересечься с фейри и их сородичами и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.

– Если это так, то Калио тоже им обладает. Я знаю, что она чувствует эту связь, когда я оказываюсь поблизости, но либо не до конца понимает, что происходит, либо не знает, что с этим делать. В чем бы ни было дело, Калио явно не готова признать это перед фейри. Дриада совершила ошибку, отравив меня, но не сумев украсть, и я чувствую, что ее тревожит возможность того, что фейри заставят ее заплатить, если это обнаружится. Так что Калио хочет скрыть это от остальных, что в наших интересах.

Церера снова сделала паузу. Даже при простом упоминании о Калио место укуса начинало болезненно пульсировать, и сразу подумалось: уж не испытывает ли дриада, где бы она сейчас ни находилась, свою собственную версию этой боли всякий раз, когда произносит имя Цереры.

– Есть одна игра, в которую я раньше играла – то есть играю – со своей дочерью, – продолжала Церера. – «Горячо или холодно» называется. Ты что-то прячешь, а другой человек должен это найти, но единственная подсказка, которую ты можешь ему дать, это сказать «Холодно!», когда он отходит от этого, или «Уже теплее!», если движется в нужную сторону. С тех пор как мы вышли из деревни, я чувствую, что все больше удаляюсь от Калио: становится все холодней, если хотите. Она все дальше от нас, и, где бы сейчас ни находилась, младенцы и Баако тоже там. Может, ущелье и логово гарпий расположены и на западе, но я убеждена, что Калио и похищенные дети скрываются в каком-то совсем другом месте.

– Как думаешь: сможешь найти дриаду так, как в игре? – спросил Лесник.

– Да, – решительно ответила Церера. – Уверена, что смогу.

Табаси вопросительно посмотрел на Моси.

– Какое бы решение вы ни приняли, оно сопряжено с определенным риском, – сказал тот. – Если мы откажемся от мысли побыстрей добраться до ущелья, то можем оставить Баако и остальных на растерзание гарпиям; а если решим двинуться дальше, нам понадобится как можно больше бойцов. У нас и так едва хватает сил, чтобы удержать Выводок, когда мы предпримем попытку спасения.

– Моси прав, – поддержал его Лесник. – Давай я скажу без обиняков, Табаси: даже если Саада мертва, ты обязан вернуть ее тело; а если с ней и Баако, то ты, пожалуй, еще сумеешь вернуть его живым. Если изменишь свои планы из-за того, что сказала Церера, у тебя могут возникнуть сомнения – и ты будешь совершенно прав, если они возникнут. Поэтому мы с Церерой поедем одни и попытаемся найти Калио только вдвоем.

– И если у вас это выйдет, – сказал Табаси, – что тогда? Вы вдвоем против фейри? На что ты надеешься?

– Мы найдем к кому обратиться за помощью, если она нам понадобится.

– Ты вроде совершенно в этом уверен.

– У праведного есть свойство притягивать к себе праведность, и так было всегда. Что еще есть надежда, как не вера в то, что праведное обязательно восторжествует?

Прощание было коротким, но сердечным. Церера и Лесник повернули обратно на восток, а Табаси и его люди опять двинулись на запад, но теперь гораздо быстрее, так что всего через несколько минут исчезли из виду.

– Мы едем в правильном направлении? – спросил Лесник. – Даже небольшое отклонение может стоить нам драгоценного времени.

– Сейчас попробую понять, – отозвалась Церера.

Как это ни странно, но отделяющее ее от Калио расстояние вроде не только облегчило ее физическую боль, но и вызвало некий душевный дискомфорт, напомнив о том, что она чувствовала, когда Феба вдруг оказывалась вдали от нее больше чем на одну ночь. Ночевка в доме подружки, совсем короткое отсутствие – вот и все, что Церера могла вынести, прежде чем начинала скучать по своей дочери, особенно по звуку ее голоса. Молчание Фебы и было тем, что сделало месяцы, прошедшие после наезда, такими трудными.