Страна потерянных вещей. Книга 2

У самого большого из окон спиной к вошедшим стоял мужчина довольно импозантного вида – высокий и широкоплечий, с длинными черными волосами, ниспадавшими ему на плечи, облаченный в бархатную тунику и бархатные же брюки, поверх которых был накинут короткий алый плащ. Довольно поношенные сапоги из черной кожи доходили ему до колен. Руки у него были сцеплены за спиной, голые пальцы переплетены. Он не поворачивался к ним лицом, пока о них не объявили, а когда повернулся, то медленно, словно не желая расставаться с видом на камни. Церера сразу узнала в нем человека с того портрета, как бы условно он ни был там представлен, и почти ожидала, что сейчас из окна у него за спиной вылезет и воительница-фейри, но окно оставалось закрытым, пропуская лучики рассеянного света сквозь затуманенное стекло.

Лорду Балвейну было под пятьдесят, и в его темных локонах и подстриженной бородке просвечивала седина. Он, несомненно, был красив, но даже на первый взгляд производил впечатление человека, слишком уж гордящегося этим обстоятельством, а в его глазах, пусть и ярких, не ощущалось заметной теплоты. В мире Цереры он мог бы быть промышленным магнатом, главой какой-нибудь транснациональной корпорации, одним росчерком пера или нажатием кнопки делающим тысячи людей безработными – и все это ради того, чтобы добавить пару-тройку центов к биржевой цене акции.

Церера никогда раньше не бывала в присутствии лорда и не была обучена соответствующему этикету. Что тут полагается: поклониться, преклонить колено, пожать руку? Она решила последовать примеру Лесника, но тот скептически изучал Балвейна – словно тот, кому предлагают на продажу лошадь и кто подозревает, что у той моментально подкосятся ноги, как только продавец скроется из виду. Церера не сочла уместным для себя последовать его примеру, столь бесстыдно глазея на знатную персону, поэтому воспользовалась случаем, чтобы полюбоваться декором комнаты. Ее внимание привлекло огромное деревянное резное панно, занимавшее всю левую стену, и она заметила, что Дэвид тоже заинтересовался им. Панно изображало разгром ликантропов и их союзников-волков в битве, которая произошла на этом самом месте, когда Дэвид был еще мальчиком. Последний, однако, блистал отсутствием, тогда как несущийся во главе войска всадник, бичующий врага, разительно походил на молодого Балвейна. Историю, как часто говорят, пишут победители, но нередко пишут ее и те, у кого хватило богатства и власти, чтобы создать свою собственную ее версию, списывая правду на сопутствующий ущерб.

Балвейн заговорил, и Церере сразу представилось, будто кто-то поливает сиропом острый нож.

– Лесник вернулся, – произнес он с оттенком насмешки и более чем с оттенком неудовольствия. – Это всегда признак каких-то проблем в стране. Можно было бы заключить, что ты просто носишь их с собой, что твое появление, несомненно, подтверждает.

– А ты далеко продвинулся, лорд Балвейн… – отозвался Лесник. – Когда я видел тебя в последний раз, у тебя не было никакого титула, а твое окружение было куда более скромным – хотя ты всегда был амбициозен, так что твое возвышение неудивительно. Ты сам выбрал этот титул?

Балвейн явно не привык, чтобы его так быстро ставили на место или напоминали о его более скромных корнях, и ему это явно пришлось не по вкусу. Человек с более толстой кожей, наверное, просто проигнорировал бы подобные выпады, но Балвейн, при всей своей власти, был слишком напыщен и слишком мнителен, чтобы оставить оскорбление незамеченным, действительное или мнимое.

– Мой титул был одобрен потомственными дворянами, давно имеющими вес в этих землях, – надменно ответствовал он. – После падения последнего короля потребовалась новая вертикаль власти.

– А те, кто работают в шахте, имели право голоса при формировании сей выдающейся касты? – спросил Лесник. – Поскольку я предполагаю, что эта грязная дыра в земле – твоих рук дело.

– Шахта «Пандемониум» находится в совместной собственности шести представителей знати, – сказал Балвейн, – каждый из который имеет долю, соразмерную с его могуществом и уровнем инвестиций в проект. Что же касается работников, то им платят за их усилия. Здесь нет рабов.

– Но хорошо ли им платят?

– Им платят достаточно, – последовал ответ, что Церера восприняла как «достаточно по меркам лорда Балвейна и его подельников». Как сами рабочие относились к сложившейся ситуации, уже было ясно после их короткой встречи с измученными шахтерами.

– А что они добывают? – спросила Церера.

Если Балвейн и был недоволен вопросами Лесника, заданными в лоб и без обычных формальностей, то допрос со стороны какой-то сопливой девчонки и вовсе не доставил ему никакой радости – хотя Церера подозревала, что могла бы предстать перед ним в своем возрасте тридцати с небольшим и все равно получила бы от его светлости изрядную порцию высокомерия. У него могло возникнуть искушение и вовсе проигнорировать ее, но она была с Лесником, и какие бы сомнения ни одолевали Балвейна, любой в его компании обладал определенным авторитетом.