Страна потерянных вещей. Книга 2

Он щелкнул пальцами, обезглавив при этом пару жуков, и комната превратилась в местную библиотеку, в которую ее впервые привела мать, как только Церера стала достаточно взрослой, чтобы составить ей компанию. Тогда ей вручили два маленьких картонных конвертика с ее именем, в которые предстояло вкладывать карточки из взятых на дом книг – напоминание о том, что эти тома временно переехали жить к ней, чтобы на две недели делить полку с горсткой ее собственных. Но даже после того, как те были благополучно возвращены, что-то из них по-прежнему оставалось с ней, потому что Церера, как и все читатели, понемногу менялась с каждой прочитанной книгой, так что ее жизнь становилась формуляром их потребления. Если б в темной комнате на нее посветили ультрафиолетовым фонариком, то, наверное, заглавия этих книг проявились бы прямо у нее на коже, и их было бы так много, что они столь же перепутались бы между собой, как насекомые и пауки, которых призвал Скрюченный Человек, чтобы придать себе форму.

– Или это?

Еще один щелчок пальцами, и Церера оказалась в читальном зале своей университетской библиотеки, намного более крупной, чем в ее родном городе, и насквозь пропахшей старой бумагой – и все же, по-своему, совсем крошечной (иначе как бы она могла вместить нечто большее, чем совсем малюсенькую долю книг, когда-либо написанных человечеством?), но когда Церера отправлялась на поиски какого-либо заглавия, оно волшебным образом оказывалось там или же могло быть извлечено из скрытых запасов уже через какую-то пару часов. Отдельные личности, миры, вселенные – больше, чем она когда-то могла надеяться исследовать за всю свою жизнь или даже за тысячу жизней – все они находились в одном здании. Даже в спальне ее детства, к тому времени когда Церера ее покинула, хранились сотни книг, каждая из которых представляла собой целый макрокосм, запросто умещающийся там, где не хватило бы места еще для одной кровати. Библиотека Скрюченного Человека не подчинялась физическим законам, поскольку что такое на самом деле библиотека или книжный магазин?

Последний щелчок, и Церера вновь оказалась в своей спальне – или же в данной ее версии. Не имея возможности дотянуться до стен, взамен она принялась поглаживать ближайшие книги и ощутила, как они пульсируют под кончиками пальцев. Переплет у каждой, обтянутый кожей (почти человеческой, подумалось ей), был теплым на ощупь. Церера достала с полки одну из них. С обложки на нее смотрели рунические символы, используемые для обозначения как цифр, так и букв – то ли имя, то ли заглавие. Едва она взяла ее в руки, как пульс книги сбился, а затем остановился. Церера ощутила запах гари, и на обложке появились новые руны.

– Смерть, – произнес Скрюченный Человек. – Жизнь закончилась, дата зарегистрирована.

– Что вы имеете в виду?

– Каждая жизнь – это история, а посему достойна того, чтобы запечатлеть ее, заключив в переплет.

– Так это всё?..

– Да, жизнеописания: одни жизни в них завершены, другие лишь начинаются, а некоторые приостановлены, оставаясь в подвешенном состоянии.

Церера почтительно вернула книгу на ее место на полке и пожелала счастливого пути ее душе.

– А история Фебы тоже здесь?

– Здесь абсолютно все истории.

Полки сдвинулись, хотя на миг у Цереры закружилась голова, так что она и не поняла – от этого ли внезапного, непредвиденного движения, или же это она сама изменила положение, а не полки. Когда голову отпустило, Церера стояла рядом с книжной полкой из спальни Фебы, уставленной любимыми книжками дочери, с еще одним томиком в бледно-голубом переплете, который слабо запульсировал, когда она взяла его в руки.

– Это и есть ее история?

– Она и сама история, – ответил Скрюченный Человек. – Это твоя дочь – то, что ты держишь сейчас в руках.

Церера поднесла книгу к лицу, глубоко вдохнула и ощутила запах Фебы – столь же явственно, как если бы наклонилась поцеловать ее, лежащую на больничной койке. Она даже уловила больничный запах антисептика.

– Можно заглянуть?

– Загляни, если хочешь.

Открыв книгу, Церера увидела целые страницы рун, написанных красновато-коричневыми чернилами, похожими на засохшую кровь. Перевернув последнюю, содержащую хоть какой-то текст, она увидела, что заключительная фраза не закончена, как будто писца вдруг вызвали по какому-то неотложному делу.

– Твоя стоит рядом, – сказал Скрюченный Человек, – если тебе захочется и ее посмотреть, хотя чтиво это довольное унылое, поскольку у тебя отобрали дочь.

– Ну а вы – ваша книга тоже здесь? Поскольку ваша жизнь тоже должна быть историей.