Страна потерянных вещей. Книга 2

Короче говоря, с годами одно привело к другому – или один салат привел к другому, если хотите, – и ведьме надоело, что мои мама и папа позволяют себе «вольности», как она выразилась. Я хочу сказать, мама с папой всегда отрицали, что это они занимались воровством, но через какое-то время стало трудно скрывать масштабы происходящего. Весь наш дом пропах салатом, и из-за него в нем было уже не повернуться. Мама даже сама стала выглядеть растительной при определенном освещении. В конце концов эта ведьма застукала их на горяченьком – или же на холодненьком, поскольку это все-таки был салат, – и заперла меня в этой башне, чтобы преподать им урок уважения к собственности других людей. Между прочим, они даже назвали меня Рапунцель – в честь любимой маминой зелени, чем изначально себя и выдали. В общем, не продумали всё до конца.

– Какой ужас, – сказала Церера.

– А то! – воскликнула Рапунцель. – Какие родители назовут своего ребенка в честь чего-то, что наполовину шпинат, а наполовину редиска? Это бесчеловечно. Против этого должен быть закон.

– Я хотела сказать, что запирать кого-то в башне – вот что ужасно, – уточнила Церера. – Хотя с именем тоже вышло не больно-то красиво.

– О, я не думаю, что ведьма планировала держать меня взаперти до скончания веков! Наверняка предполагалось, что это будет временная мера, максимум на год или около того – ровно настолько, чтобы просто припугнуть маму с папой. Но потом я вдруг узнала, что они продали дом и куда-то уехали, чтобы заниматься выращиванием салата на продажу в промышленных масштабах, хотя я не думаю, что они в этом особо преуспеют, поскольку мама просто съест все выращенное, как полоумная крольчиха, которой, по сути, и является.

А потом, как будто и всего этого было мало, кто-то просто пошел и убил эту ведьму. Честно говоря, она малость зарвалась, а у ведьм это профессиональный риск – быть убитой. Такое частенько случается, сами небось знаете. Не такая уж это и заманчивая работенка – колдовство, если вдуматься. Требует полной самоотдачи. По-моему, на самом деле это скорее призвание. Ты занимаешься этим чисто из любви к искусству.

Церера уже начинала жалеть, что затеяла этот разговор. Рапунцель, какими бы ни были ее остальные проблемы, оказалась болтушкой, каких свет не видывал, и голосом обладала соответствующим. Если б они не держались подальше, у лошади Лесника подкосились бы задние ноги.

– Наверное, нам лучше просто оставить вас с вашими… – начала было Церера, но тут в руках у Рапунцель вновь возник арбалет, стрела которого безошибочно нацелилась в их сторону.

– Стойте где стоите, – произнесла Рапунцель с убийственным спокойствием. – Я еще не закончила, и невежливо уходить от кого-то, когда вам что-то рассказывают, особенно если вы сами изначально об этом попросили. Это заставляет людей нервничать.

И только тут Церера заметила какого-то человека, лежащего в подлеске. Одет тот был в легкие доспехи – нагрудник, наручи на руках и набедренники на бедрах, – а также в шлем с узкой щелью в забрале. Однако вряд ли ему предстояло в ближайшее время подняться, поскольку из забрала торчало древко арбалетного болта, а это означало, что наконечник застрял где-то у него в голове. Церера толкнула Лесника в ногу, чтобы привлечь его внимание, и как можно незаметней указала ему на присутствие трупа.

Поначалу ей подумалось, не упомянуть ли Рапунцель, что под ее башней лежит мертвец, но было непохоже, чтобы та не была в курсе – поскольку, скорей всего, как раз один из ее арбалетных болтов и нанес бедолаге непоправимый ущерб. Кроме того, он был не слишком-то хорошо спрятан, а остался лежать прямо там, где упал. Пара шагов не в ту сторону, и Церера вполне могла бы споткнуться об него. И все же, наверное, лучше было спросить – просто на всякий случай.

– Прошу прощения, – произнесла она, поднимая руку – словно ребенок, спрашивающий разрешения у учителя. – Вы ведь знаете, что здесь внизу лежит мертвое тело?

Стоящий рядом с ней Лесник закатил глаза к небу и вздохнул – как человек, оказавшийся в компании кого-то, кто так и жаждет смерти.

– А, этот-то… – пренебрежительно отозвалась Рапунцель. – Я так и не удосужилась узнать его имя. Какой-то там рыцарь или что-то в этом духе.

– Это вы, гм, застрелили его? – спросила Церера.

– Нет, глупышка, в него я не стреляла. Я стреляла в его сторону. Типа как примерно в том направлении. Это большая разница. Я пыталась обескуражить его, и просто так вышло, что прицелилась лучше, чем думала, – или хуже, это как посмотреть.

Если в намерения Рапунцель входило обескуражить рыцаря, подумала Церера, то она явно в этом преуспела, поскольку трудно себе представить, как можно еще сильней кого-то обескуражить.

– Но от чего вы пытались его отговорить?

Рапунцель неловко накрутила прядь волос на указательный палец левой руки, тогда как ее правая рука, как заметила Церера, по-прежнему крепко сжимала арбалет.