Страна Рождества

Что с рукой, не имело для него значения. Он полагал, что времени ему остается немного. Это ощущение боли и давления в горле и левом виске стало теперь постоянным. Кровь казалась тяжелой, как жидкий чугун. Он ходил с пистолетом у виска и думал, что в какой-то миг, еще до исхода ночи, этот пистолет выстрелит. Он хотел еще раз увидать Уэйна, прежде чем это случится.

Он уберег ее от байка, когда они падали с насыпи, сумел повернуться так, чтобы она была под ним. Байк отскочил от его спины. Если бы «Триумф» ударил Вик — которая, вероятно, весила сто пять фунтов с кирпичом в каждом кармане, — он, наверное, переломил бы ей позвоночник, как сухую ветку.

— Ты веришь в этот снег? — спросил Лу.

Она поморгала, пошевелила челюстью и уставилась в ночь. Хлопья снега падали ей на лицо.

— Это означает, что он уже почти здесь.

Лу кивнул. Он тоже так думал.

— Несколько летучих мышей выбрались наружу, — сказала она. — Вылетели из моста вместе с нами.

Он подавил дрожь, но не смог подавить ощущения, что у него по коже бегут мурашки. Лучше бы она не упоминала об этих летучих мышах. Он мельком увидел одну, проносившуюся мимо него, раскрыв рот в почти ультразвуковом крике. Как только он посмотрел на нее, он пожалел, что видит ее, пожалел, что не может ее не видеть. Ее сморщенное розовое личико ужасно походило на лицо Вик.

— Да, — сказал он. — По-моему, вылетели.

— Эти твари — я. Что-то такое, что у меня в голове. Когда я пользуюсь мостом, всегда есть шанс, что некоторые из них вырвутся наружу. — Она перекатила голову, чтобы еще раз на него посмотреть. — Это как дань. Всегда приходится расплачиваться. Мэгги заикалась, и это становилось тем сильнее, чем больше она пользовалась своими фишками «Эрудита». У Мэнкса, вероятно, когда-то была душа, но его машина ее израсходовала. Понимаешь?

Он кивнул.

— Кажется, да.

— Если я буду говорить что-то бессмысленное, — сказала она, — давай мне знать. Если начну вроде как путаться, приводи меня в чувство. Ты слышишь меня, Лу Кармоди? Скоро здесь будет Чарли Мэнкс. Я должна знать, что ты меня прикрываешь.

— Всегда, — сказал он.

Она облизнула губы, сглотнула.

— Хорошо. Это хорошо. Хорошо, как золото. Золото всегда остается золотом, знаешь? Вот почему с Уэйном все будет в порядке.

На ресницы одного из ее глаз опустилась снежинка. Это зрелище показалось ему почти душераздирающим по своей красоте. Он сомневался, что когда-нибудь в жизни увидит что-нибудь столь же прекрасное. Правда, он и не ожидал, что переживет этот вечер.

— Байк, — сказала она и снова моргнула. Черты ее лица выразили тревогу. Она села, упершись локтями в землю сзади. — Байк должен быть в полном порядке.

Лу уже выдернул его из грязи и прислонил к стволу красной сосны. Фара свисала из своего крепления. Оторвалось правое зеркало. Теперь байку не доставало обоих зеркал.

— А, — сказала она. — Сойдет.

— Ну, не знаю. Заводить его я не пробовал. Неизвестно, что там могло разболтаться. Хочешь, я…

— Нет. Он в порядке, — сказала она. — Заведется.

Легкий ветер заставлял снежную пыль сыпаться под наклоном. Ночь наполнялась тихими звенящими звуками.

Вик задрала подбородок, всмотрелась в ветви над ними, увешанные ангелами, Санта-Клаусами, снежинками, серебряными и золотыми шарами.

— Странно, что они не разбиваются, — сказал Лу.

— Это хоркруксы[175], — сказала Вик.

Лу бросил на нее взгляд — тяжелый, обеспокоенный.

— Ты имеешь в виду, как в «Гарри Поттере»?

Она ответила пугающим, безрадостным смехом.

— Посмотри на них. На этих деревьях больше золота и рубинов, чем было во всем Офире[176]. И закончится здесь все так же, как там.

— В эфире? — спросил он. — Ты говоришь что-то непонятное, Вик. Вернись ко мне.

Она опустила голову, потрясла ею, словно чтобы прояснить мысли, затем прижала руку к шее, морщась от боли.

Вик посмотрела на него из-под волос. Его потрясло, как неожиданно она показалась похожей на саму себя. На лице у нее играла улыбка Вик, а в глазах прыгало озорство, которое всегда его заводило.

— Хороший ты человек, Лу Кармоди, — сказала она. — Я, может, сумасшедшая сука, но я тебя люблю. Мне жаль, что я втянула тебя в кучу разных неприятностей, и я чертовски хочу, чтобы ты встретил кого-нибудь лучше меня. Но я не жалею, что у нас родился ребенок. У него моя внешность и твое сердце. Я знаю, что из этого стоит дороже.

Он уперся кулаками в землю и, перенеся зад, уселся с ней рядом. Обнял ее и прижал к груди. Зарылся лицом в ее волосы.

— Разве есть кто-то лучше тебя? — сказал он. — Ты говоришь о себе такое, чего я никому в мире не спустил бы с рук. — Он поцеловал ее в голову. — У нас получился славный мальчик. Пора его забрать.

Она отодвинулась от него, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Что там с таймерами? И со взрывчаткой?

Он потянулся к рюкзаку, лежавшему в нескольких футах от них. Тот был раскрыт.