Страна счастливых (сборник)

Я некоторое время жила в опытном совхозе… Если бы ты, Павел, видел, какие величайшие революции зреют в этом совхозе. Я могла бы рассказывать до утра о новшествах и все-таки не успела бы рассказать всего. Когда я работала там, мы производили опыты повышения плотности атмосферного электричества над полями.

— Гм…

— Тебе непонятно? Видишь ли, процесс ассимиляции и дыхания в растениях зависит от количества ионов в воздухе. С повышением числа ионов,[22] а следовательно и электропроводности атмосферы, жизненные процессы протекают более интенсивно.

Это зависит от того, что скопление атмосферного электричества способствует повышенному усвоению растениями питательных веществ из воздуха. В этой области мы уже многого добились. Когда же задача будет разрешена окончательно… Знаешь ли ты, что будет тогда?

— Гм…

— Тогда тебе уже не придется никогда в жизни работать на заводах минеральных удобрений. Эти заводы мы закроем навсегда… Поэзия это или проза?… А пересадка?… Однако скажи мне сначала, сколько килограммов зерна, по твоему ученому мнению, требуется для обсеменения гектара земли?

— М-м… Кажется около 100 килограммов.

— Прекрасно. А знаешь ли ты, что в совхозах Северного Кавказа и во многих совхозах Центрально-черноземной области для этой цели идет всего лишь 5 килограммов.

— То есть…

— Вот видишь, ты уже заинтересовался. Ах, Павел, как тебе не стыдно! Ведь у нас теперь почти всюду пользуются методом грядовых культур, а ты об этом как будто и не слышал. Нет, ты обязательно должен посмотреть на работу пересадочных машин. Самых умных машин, я сказала бы.

— Это… действительно интересно!

— Еще бы! Ты посмотрел бы на эти неуклюжие махины, когда они подходят к рассадникам. Огромные и неповоротливые, они осторожно вползают на зелень, бережно опускают железные руки с тысячами пальцев, выдергивают из земли рассаду, едва достигшую 15 сантиметров, и ворча уползают на пахоту. Здесь, так же осторожно продвигаясь вперед, они опускают ростки в пашню и присыпают их землей. Умны — непостижимо. Можешь проверять их, можешь придираться к ним. Они спокойны. На каждом квадратном метре они оставляют ровно 10 ростков. Ни больше, ни меньше. На каждом гектаре 100.000 ростков. Изумительные машины!

— Я, кажется, начинаю чувствовать к ним симпатию, — сказал Павел, — и уж, во всяком случае, при первой встрече с ними попробую взять у них несколько уроков математики.

— Не бесполезно. Тем более, что у них своя точка зрения на математику.

— Вот как!

— Этой самой математике они сейчас обучают все зерновое хозяйство. Если раньше, года три-четыре назад, рекордным урожаем пшеницы считали урожай в 4.800 килограммов, то с применением пересадочных машин — рекордным урожаем называется такое арифметическое действие, когда на один гектар высевается 5 килограммов зерна, а во время уборки снимается 10.000 килограммов. Теперь прими во внимание, что опыты по сокращению вегетационного периода растений в течение уже ближайших лет позволят нам снимать не два урожая в лето, а три. Иначе говоря, один гектар будет давать 30.000 килограммов зерна. Человек тридцатых годов, собиравший с гектара советской земли не более 2.000 килограммов, почувствовал бы в этих цифрах подлинную поэзию.

— Пожалуй, наши поля со временем разрешат и топливный кризис.

— А что? Если взяться за дело как следует, то зерно, как топливо, может быть большим подспорьем в энергетическом хозяйстве… Но неужели ты впервые слышишь о пересадке?

— Представь себе, что это так. Во-первых, я никогда не интересовался сельским хозяйством, а во-вторых, когда я попал на работу в один из агрогородов, то ничего этого не видел.

— Ты работал…

— В районе северных черноземов.

— Ах, так… Ну, тогда для меня все понятно.[23] И я могу в таком случае открывать для тебя Америки через каждые пять минут.

Она откинула волосы назад и, повернув регулятор пара, сказала:

— Вот так же, как ты, я относилась к сельскому хозяйству до того момента, пока не узнала его. Но стоило мне посмотреть одним только глазом на наши поля, и я стала пейзанкой.

Она вдруг рассмеялась.

— Представь себе мое удивление, когда в совхозе лекарственных трав мне предложили заняться… Ну, чем бы ты думал? Тебе никогда не догадаться. Мне предложили удобрять… воздух.

— Что-о?

— Вот так же, как у тебя, очевидно, и у меня полезли глаза на лоб. Почему же, говорю, воздух? А это, говорят мне, участок с чрезвычайно редкими нежными растениями. Мы, говорят, должны их беречь, как свои мозги. Словом, мне вручили баллоны с углекислотой и заставили выпускать ее на гряды. Оказывается, это не так уж глупо, как мне показалось сразу. Дело в том, что углекислота, вылитая на гряды, повышает процент содержания углекислоты в низших слоях воздуха и тем самым придает большую интенсивность процессам усвоения растениями солнечной энергии.

— Позволь, к чему же это делать? Стоит только удобрить землю известью и — пожалуйста — получай углекислоту в любых количествах.