Страна счастливых (сборник)

— Здравствуй, Василий!

Потянулись руки Максима Горева, Бомзе, Прохорова, Андрея Ермакова, Фиры Скопиной. Павел насторожился.

По смущенному виду членов Совета ста он заметил, что они пришли с плохими вестями.

Волнение охватило Павла широкими лихорадочными руками.

— Полет?… — рванулся Павел.

— Завтра ровно в 12 часов!

— Ну, так что же!.. Да не тяните?! Говорите, что еще придумал Молибден!

— Мы, — сказал Максим Горев, — хотим познакомить тебя с некоторыми пожеланиями Совета ста. После долгих размышлений…

— …и настойчивых просьб Молибдена…

— …мы решили, — пропустил Максим мимо ушей реплику Павла, — просить тебя остаться.

— Вы не имеете права! — закричал Павел. — Моя работа одобрена всем коллективом.

— Не горячись! Выслушай сначала… Как я сказал, полет состоится завтра, ровно в 12 часов. Но…

— Но?

— Но прежде, чем ты оставишь Землю, ответь на несколько вопросов.

— Охотно!

— Ты уверен в том, что твоя работа завершится успехом?

— Через несколько дней С2 достигнет Луны. За это я могу отвечать. В это я верю твердо.

— Мы хотим верить тебе.

— Еще что?

— Веришь ли ты в то, что тебе удастся оторваться от Луны и вернуться на Землю?

Павел смутился.

— Я… надеюсь.

— Но…

— Честно говоря, я не могу ничего сказать по этому вопросу.

— Прекрасно! Теперь представь себе, что ты и твои спутники — Шторм и Кира — попадаете на Луну, но, увы, не можете вернуться на Землю.

— Мы погибнем ради человечества.

— И только-то?

— На смену нам придут другие люди.

— И тоже погибнут?…

— Это необязательно. Они могут достичь успеха.

— Тебе конечно хотелось бы именно этого?

— Да, хотел бы успеха.

— В таком случае, ради чего ты должен погибать?

— Я не собираюсь…

— Но допустим… Ты же сам сказал, что обратный полет с Луны на Землю — проблема скорее теоретического характера, чем практического.

— Что вы хотите?

— Мы хотим, чтобы ты остался на Земле. Первый полет совершат Шторм и Кира. Если же им не придется вернуться, ты должен быть здесь, среди нас, и оказать им помощь.

— Но если я, Кира и Шторм попадем в безвыходное положение, разве вы не окажете нам помощи? Построить второй звездоплан не представит ведь никакой хитрости. Чертежи остаются на Земле.

— Если звездоплан, сконструированный по первым чертежам, потерпит неудачу, так почему должен добиться успеха второй? Не чертежи ты должен оставить здесь, а свою творческую мысль, которая могла бы внести изменения в новые конструкции, которая добилась бы полного разрешения выдвинутого техникой вопроса. Ты хочешь погибнуть? Погибай! Мы не в праве насиловать твою волю. Но вспомни: ты вырос в коллективе, коллектив дал тебе все, что ты сейчас имеешь. Коллектив надеется, что ты, один из лучших среди нас, разрушишь наконец это проклятое пространство. И вот в тот момент, когда мы все стоим на пороге величайших открытий, какие только знало человечество, ты… ты…

— Можешь не выбирать слова.

— Выбирай из них те, которые самому тебе кажутся подходящими.

— Да. В тот момент, когда мы стоим на пороге Вселенной, я говорю коллективу: товарищи, путь открыт. Через месяц я вручу вам ключи от мироздания.

— Или погибну?

— Ну, и что же?

— Начнем снова. Ты и твои друзья — наши лучшие товарищи — погибнете. А коллектив?

— Начнет все снова.

— Значит новые десятилетия будут убиты на изыскательные работы, значит новые ошибки создадут новые катастрофы?…

Павел прикусил губу.

— Ты молчишь?

— Павел! — сказал Андрей, — ты нужен нам для того, чтобы мы могли довести начатое дело до конца.

— Я не знаю, — нерешительно сказал Павел, — не знаю, чего добивается Молибден… Но я отдаю ему справедливость, он заставляет меня действовать против самого себя.

— Подумай, Павел, — сказала Фира Скопина, — с твоей гибелью — допустим худшее — мы не только потеряем ценного сотрудника коллектива, но потеряем мы также десятилетия из нашего скупого времени.

— Но, почему меня не удерживали, когда мы летели с Феликсом?

— Именно эта катастрофа и заставляет нас удерживать тебя теперь. В то время мы верили в тебя больше. Но… ты сам мог убедиться, что кроме точности расчетов существуют непредвиденности, которые не входят в расчет.

Павел опустил голову. Все, что говорили ему, было логично, но, чувствуя за разумными доводами руку Молибдена, он начинал беситься.

— А если я откажусь?

— Тогда ты должен вернуться победителем.

— Верит ли он в это? — сказала Фира.

Павел молчал.

Он с тоскою взглянул на детище своей жизни, на сияющий металлом С2, который дремал по середине эллинга. Взор его скользнул по отполированной поверхности и остановился, споткнувшись на белой фигуре.

Это была Кира.

Опираясь на сияющий бок звездоплана, она стояла, прижав руки к груди. Лицо ее было бледно. Открытые глаза смотрели на Павла.

— Кира?

— Ты должен остаться, — сказала она, — они правы.

Павел повернулся в сторону членов Совета: