Страна счастливых (сборник)

Юся Каменный расстегнул ворот рубашки и сказал серьезно:

— Шутить после станем, а сейчас тащите плуг. Я за жеребца. Алешка Рябцов и Мишка Бондарь в пристяжные, Никешка и Кузя на вылете, а Сережка за плугом пойдет.

— Ты что ж, всерьез?

— Какие тут могут быть шутки? Давай, хлопцы, плуг! Нечего стоять!

— Много ли напашем так?

— Попробуем — увидим!

Сережка гармонист засмеялся.

— Ну, которые назначены в жеребцы, айда за плугом!

С шутками и смехом притащили плуг. Шестеро впряглись, седьмой, Сережка-гармонист, пошел за плугом. Веревки врезались в плечи. Лемехи, скользнув по дерновине, вошли в землю, отвернув жирные пласты. Пройдя десяток метров, «лошади» заворчали.

— Вот-дак пахарь! — сказал Кузя. — Да рази так пашут?

И тут же Сережку превратили в лошадь, а Кузя встал за пахаря. Но протащив плуг метров сто, Никешка остановился:

— Эх, Кузя, Кузя… Хорошо, брат, что лошади говорить не умеют. А уж когда б они хоть слово могли сказать, ни один хозяин не взял бы тебя пахать… Ну кто же так пашет? Дай-ка сюда!..

Никешка встал на место Кузи.

Так сменяя один другого, они работали до полден. За это время вспахали хотя и немного, но все же больше, чем можно было бы взрыть лопатами.

Тем временем ребята ловили рыбу, кормили гусей и кроликов, Катя варила уху и кулеш.

После обеда работа пошла быстрее, да и работать стало легче. Почти все теперь приноровились к своим лошадиным обязанностям и тащили плуг, как сказал Никешка, не хуже силантьевского жеребца. Глядя на больших, ребята вытащили борону, и с хохотом и шутками потащили ее по пахоте, посадив самого легкого изо всех Костю на борону, вместо груза.

В поле оставались до темноты. Темная нива, окутанная янтарно-желтым светом заходящего солнца, дышала крепким земляным духом, от которого кружилась голова. С озера поднимался туман и были слышны всплески крупной рыбы. Далеко где-то кричали дергачи. Юся, кинув постромки наземь, гаркнул:

— Кончай… Ай-да в стойло!

Шутка Юси успеха не имела. Все устали до такой степени, что у многих дрожали ноги и каждый стремился скорее добраться до места и растянуться на топчане.

— А полдесятины, пожалуй, вспахали, — подумал вслух Никешка, шагая по вспаханному полю.

— Ну-да! — фыркнул Сережка, — уж больно ты размашисто пашешь, брат.

Но этот спор никого не интересовал.

— Завтра увидим, — сказал Юся.

Спускаясь с холма, коммунщики увидели костер около шалаша и в багровых отсветах огня лошадь, впряженную в повозку. У костра сидело двое.

— Похоже, будто Федоров приехал…

— А лошадь чья?

Тут Рябцов не выдержал и гаркнул во всю мощь легких:

— Эй, у костра!

— Эге-ей! — прокатился в ответ голос Федорова, — торопись к ужину, пока мы сами не съели.

У костра сидели Федоров и Тарасов, покуривая городские тоненькие папироски, в стороне стояла лошадь Тарасова с возом разных корзин и мешков.

— Ну, здорово! — вскочил Федоров и начал пожимать всем руки. — Как тут? Ничего? Событий никаких? Ну, ну, садитесь. Ужинать будем. А шалаш тут у вас что надо…

В костер полетели смолистые лапы. Фонтан золотых искр метнулся вверх. На траву бросили два мешка, а на мешки Федоров начал кидать разные свертки и пакеты.

— Мамка с городу вернулась, гостинцев привезла! — захохотал Никешка.

Коммунщики рассмеялись.

— Ну ж, вострый какой, чорт! Ничего-то уж он не пропустит!

Посмеиваясь и подшучивая, приступили к ужину. Ели колбасу, консервы, холодец с хреном и пили настоящий чай с крепкими, словно камень, баранками. Пригласили к ужину и Тарасова, но он отказался.

— Благодарствую… Недавно закусывал по дороге.

После ужина коммунщики, несмотря на усталость, не пошли спать, а усевшись в кружок повели беседу.

— Выкладывай, Федоров!

— А может Тарасова отпустим спервоначалу, — предложил Федоров. — Второй раз подвозит меня! все за спасибо! Неудобно держать-то…

— Сочтемся, — махнул рукой Тарасов, — а торопиться мне некуда. Совещайтесь, я покурю пока.

— Ну, что ж, — сказал Федоров, — коли так сиди… Я тут коротко… В двух словах… Начнем, значится, с мелочей, а там перейду на главное. Прежде всего приятная для ребят новость. Заходил я к заведующему аптечным складом. Толковал, конечно. Хороший такой человек. Сам хотя и в очках, но оказывается коммунист. Как узнал я про это, так все ему и рассказал по порядку. Короче говоря, прислал он книжку, как собирать лекарственные травы и какие, и вместо аванса сушилку такую со всеми приборами. Хотел было я сказать, нельзя ли, дескать, деньгами, да уж больно человек хороший. Сует мне сушильню, а сам говорит, не уставая. Бумажка, которую получили на той неделе — правильная бумажка и можно по ней начать заготовку. Ну, был я, безусловно, в земотделе. Про артель никакого разговора. Когда захочешь, тогда и приезжай оформляться. А вот насчет аванса — потруднее дело будет. Там надо заявленье писать, то да се. Глядишь, пока получишь — дня три потеряешь, дни-то сейчас вона какие горячие. Спервоначально хотел было я остаться. Думаю, говорят три дня, а может и в два управлюсь получить, но тут меня надоумил один человек плюнуть на кредиты.

— Богатый, что ли?