Страна снов

– Насчет Коннора, – пояснила Хейли, будто речь шла о чем-то очевидном. Это была обычная манера Хейли разговаривать.

– А что насчет Коннора? – Деа казалось, будто она принимает участие в репетиции пьесы и единственная не знает своей роли.

Морган подалась ближе – она была пьянее, чем казалось, – и схватила Деа за локоть потной ладонью.

– Ты разве не боишься, что он снова сойдет с ума и перережет тебе глотку?

– Чего?! – изумилась Деа.

Морган уставилась на нее, приоткрыв рот.

– Ты что, не знаешь?

Она с гримаской переглянулась с Хейли.

– Не знает, – с растяжкой произнесла Хейли и хихикнула, чистя зубы соломинкой.

– Все же знают! – Морган снова повернулась к Деа и улыбнулась, показав жвачку во рту. – Он убил свою мать и брата! Под Рождество вышиб мамочке мозги, а потом застрелил младенца братика, и ведь всего-то шесть лет было этому Коннору!

– Вранье! – Деа вырвала руку из хватки Морган. – Чушь собачья!

– А потом сплел идиотскую историю о каких-то мужиках, которые вломились в дом! Скажи, тупизм? – Зубы у Морган были неестественно белыми. – Что ж это за грабители, если ничего не пропало?

У Деа свело под ложечкой. Ее бросило в жар и замутило. Хотелось воды.

– По возрасту его не судили, – добавила Хейли. Ее ногти были выкрашены ярко-розовым лаком и украшены крошечными зайчиками из «Плейбоя». – Но все знают, это его рук дело. Одна женщина даже пишет об этом книгу. Она тебе позвонит, как только узнает, что Коннор твой бойфренд. Она всем звонит.

– Коннор мне не бойфренд, – автоматически поправила Деа, сразу пожалев об этом. Получалось, будто она стыдится его. Она вспомнила, как у Коннора включился автоответчик, когда она в первый раз была у него в гостях: кто-то звонил из университета, с факультета уголовного права… У Деа закружилась голова.

– Уилл Бригс говорит, что Коннор просто ревновал к ребенку. Психанул однажды – и р-раз!

– Заткнитесь! – Деа на секунду зажмурилась. Девчонки глядели на нее, сдерживая глупые ухмылки, готовые захохотать, как только она отвернется. Деа еле сдержала слезы. Не станет она плакать перед ними! – Это вранье, вы все придумали!

– Мы же ради тебя стараемся, Одеа, – сообщила Морган с фальшивой любезностью. Прежде чем Деа успела ее остановить или среагировать, она лизнула большой палец и мазнула ее по щеке слюной. – На счастье, – пояснила Морган, обдавая лицо Деа горячим дыханием. – Оно тебе понадобится.

На этом они ушли, покачивая задами, оставив за собой запах алкоголя. Слюна Морган высыхала на щеке. Деа боролась с желанием заплакать. Она вытерлась рукавом и три раза глубоко вздохнула.

– Я вернулся. – Коннор пробился через толпу, подняв вверх кулак с билетиками, но сразу изменил тон при виде Деа: – Что случилось?

– Да так, ничего. – Глупо было стоять и слушать Морган и Хейли, которые наверняка все придумали с начала до конца. Никого Коннор не убивал, ерунда какая… Но Деа не могла забыть безлицых с их черными дырами-ртами и страшные крики. – Просто мне не хочется на электромобили.

– Ага, струсила? Обещаю сильно не таранить. – Коннор осторожно коснулся ее плеча, словно боясь, что она разобьется: – Точно ничего не случилось?

– Точно, – отрезала Деа. Ей вдруг вспомнилось лицо Коннора в окне, узкое и злое. В той же комнате его мать украшала елку. Не младенец ли плакал где-то в квартире? Часто ли Коннору снится гибель его семьи?

– Ну ладно, машинки пропустим, – уступил Коннор. – Но нельзя же не прокатиться на колесе обозрения! Тем более когда мы узнали, что оно метафора. Ты обещала, – добавил он, прежде чем Деа успела возразить.

– Хорошо, – скрепя сердце согласилась она. Наступил вечер, а волшебный день был непоправимо испорчен.

Может, подумалось ей, переезд не такая уж плохая идея. Начнем с чистого листа.

Тут она осознала, что самую малость, на один процент, поверила сплетне Морган и Хейли о том, будто Коннор убил своих родных. Ей сразу же стало стыдно. Коннор – самый хороший человек, которого она знает.

Не просто хороший, а замечательный.

Колесо обозрения оказалось старым, кабинки маленькими. Коннор плотно прижался к Деа, когда они втиснулись на сиденье, и нечаянно стукнул ее локтем, взявшись за поручень. Деа целую вечность не каталась на колесе обозрения и удивилась неожиданно исправившемуся настроению, захватывающему ощущению счастья и страха, когда они начали подниматься, останавливаясь через каждые шесть футов, пока смотрители собирали билеты и усаживали новых посетителей.

Они поднимались все выше, и вот уже болтающиеся ноги Деа казались гигантскими, способными сокрушить мелких, еле различимых людишек далеко внизу. Территория карнавала стала похожей на детскую игрушку. Деа представила, что Морган с Хейли тоже игрушки, маленькие пластмассовые модельки людей.

Колесо обозрения снова замерло. Сверху открывался такой вид, что у Деа захватило дух. Коннор болтал ногами, раскачивая кабинку.

– Боишься?

– Нет, – искренне ответила Деа. Забавно, как все меняется, стоит взмыть над землей: мир кажется далеким, мелким и незначительным. Неудивительно, что из птиц получаются лучшие вестники – даже во снах их невозможно удержать…