Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

НУ, ДАВАЙ, МИШЕЛЬ, ИСПЫТАЙ СУДЬБУ!
В ГУЩУ БОЯ – В КРАСНОЙ РУБАШКЕ. НА ВОСТОКЕ ПОЭТЫ – ВСЕГДА ТАБУ,
ИЗБЕГАЮТ ИХ В РУКОПАШНОЙ. НО В РОССИИ ПОЭТ – ВСЕГДА МИШЕНЬ.
ОТ ХРИСТА ЗАВЕЛИ НА НИХ ДЕЛО. САТАНА2

НЕ СПИТ И СЕЙЧАС, МИШЕЛЬ,ИЗБАВЛЯЯСЬ ОТ НАС ОГОЛТЕЛО. НЕТ В РОССИИ НА НАС ТАБУ,
МЫ, КАК ПАРИИ, В ГОСУДАРСТВЕ.
СКОЛЬКИХ НАС ПОВИДАЛИ В ГРОБУ —
И СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ И ЦАРСТВО.3
ВОЛЬНОЛЮБЦЫ ОДНИ НА РАТЬ
СТАНОВЯЩИХСЯ ПОД ЗНАМЕНА.
ВСЕ БЫ «МЫСЛИТЬ НАМ И СТРАДАТЬ!»4
НЕТ БЫ В БАНКЕ КОПИТЬ МИЛЛИОНЫ.
НО В РОССИИ ПОЭТ НАВЕКА КЛЕЙМЕН,
В ЧЕРНОЙ ОН ИЛИ КРАСНОЙ РУБАШКЕ.
ИСПОКОН ВЕКОВ И ДО СИХ ВРЕМЕН
ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ОН НАРАСПАШКУ!
НО В РОССИИ ПОЭТЫ – ВСЕГДА МИШЕНЬ,
НИКАКАЯ ИХ ВЛАСТЬ НЕ СОГНУЛА.
ПОСЛЕ ПУШКИНА ТЫ, МИШЕЛЬ,
ОПРОМЕТЧИВО ВСТАЛ ПОД ДУЛО.

Со школы не читала Маяковского и вдруг стала читать, как бы открывать заново. Ей по душе пришлось его стихотворение на смерть ПУШКИНА, а потом ЕСЕНИНА. «Владимир Маяковский, вы правы. Отмывают всех поэтов добела. Чистенькие с ног до головы, светятся безгрешностью тела. Но поэты – не святые души, а скорее черти всех мастей. Как слона не сделаешь из мухи, ангелов не склеишь из чертей. Женщины, веселые попойки, до утра текущий словоблуд… Смерть от пули на убогой койке, ведь талантливые долго не живут». При советской власти многие стихи Маяковского не издавались, хотя он и считался революционным поэтом. Есенин вообще был запрещен. Какую родственную душу она почувствовала, читая его волшебные стихи! Появился целый цикл посвящений. Ах, Сережа, буйная головушка, соловей рязанский, русская душа! Слишком рано ты отпел, соловушка! Слишком мало Русью подышал!

Вместо рецензии на телефильм «ЕСЕНИН»

ОТ ИМЕНИ И ПО ПОРУЧЕНИЮ ИЗ БЕССМЕРТИЯ – СЕРГЕЙ ЕСЕНИН

Я РОССИЮ ВОСПЕВАЛ,
А ОНА МЕНЯ ПОЗОРИТ.
Я НЕ ТОЛЬКО ВОДКУ ЖРАЛ,
Я ЛЮБИЛ ДУШОЮ ЗОРИ.
Я ЛЮБИЛ ЕЕ РАССВЕТЫ
И РОМАШКОВОЕ ПОЛЕ…
НО ВСЕГО БОЛЬНЕЙ НА СВЕТЕ
Я ЛЮБИЛ КАК РУССКИЙ ВОЛЮ!
Я ХОТЕЛ ЖИТЬ ВНЕ ЗАКОНА,
ВНЕ КАКИХ-ТО СЕКТ И ПАРТИЙ.
НО ПОЭТ – В ТО ВРЕМЯ О Н О —
БЫЛ ЮРОДИВЫЙ ИЛЬ ПАРИЙ.
ЗАХЛЕСТНУЛИ РАКА КЛЕШНИ
МНЕ ПЕТЛЮ НА ТОНКОЙ ШЕЕ,
БУДТО Я ИЗ ГРЕШНЫХ ГРЕШНЫЙ,
И ПОДВЕСИЛИ НА РЕЕ.
НУ И ЧТО, УТРОБА ВЛАСТИ,
НЕ НАСЫТИЛАСЬ ТЫ МНОЮ?
…МАЯКОВСКИЙ СТАЛ ОТЧАСТИ
И МОЕЙ БОЛЬШОЙ ВИНОЮ.
МЫ ПОЭТЫ – ВЫШЕ ВЛАСТИ,
МЫ СЛОВА СЛАГАЕМ В ЗВУКИ.
СТРАСТИ НАМ – ХРИСТОВЫ СТРАСТИ,
МУКИ НАМ – ХРИСТОВЫ МУКИ.
МЫ – ПОЭТЫ, ВЫШЕ ВЛАСТИ,
ВСЕХ ТИРАНОВ И РЕПТИЛИЙ.
МЫ – НАДМИРНЫ, МЫ ПРЕКРАСНЫ,
ДАЖЕ ЕСЛИ БЕЗ «ИЗВИЛИН».
НЕ ОДИН ХРИСТОС В СТРАДАЛЬЦАХ.
ВСЯ ДОРОГА НА Г О Л Г О Ф У —
БУДТО ВЫШИТА НА ПЯЛЬЦАХ:
МЫ – ПИИТЫ, РЯДОМ С БОГОМ!
МЫСЛИ СКОРБНЫЕ ИССЯКЛИ,
Я – ПОЭТ СЕРГЕЙ Е С Е Н И Н.
СКАНДАЛИСТ Я, ТАК ЛИ, СЯК ЛИ,
НО В СТИХАХ Я – РУССКИЙ ГЕНИЙ.
ИЗ ПЕТЛИ ВАМ ЗАВЕЩАЮ,
ЧТО ПОЭТЫ – ВНЕ ЗАКОНА.
Я Р О С С И И ПОСВЯЩАЮ
ВСЕ СТИХИ…С ПОСЛЕДНИМ СТОНОМ.

Конечно, она не могла не написать о своем современнике Владимире Высоцком. Мысли о его ранней кончине преследовали ее. Она поставила его вровень с гениями Х1Х века.