Страна цветущего шиповника

— Я давно живу на свете, мальчик. И я знаю тебя. Хорошего человека ты не убил бы. А мрази всякой и жить незачем… Мы бежали сюда от войны. Сорок лет прошло, а я помню — всё, что было. Брата моего убили, первого мужа убили… Ваши женщины не поймут. А я… — Сюзанна не договорила. Кивнула в сторону мастерской и твердо велела: — Иди домой, тебе поспать надо. Я запомнила, что ты приехал в семь, не беспокойся.

«Не беспокойся»… Ник был, кажется, близок к истерическому смеху. С трудом подавил смешок. Но Сюзанна смотрела спокойно и твердо.

— Что сделано, то сделано, мальчик. — Она положила шланг на землю, взяла Ника за локоть. — Иди домой!

И он пошел, подчинившись.

Следующую неделю запомнил плохо. Как и следующий месяц. И еще девять лет…

Сколько раз за эти годы Ник мечтал, как выкупит «Шиповник», сломает чертов бассейн!

И пусть это не та овальная лужа, на краю которой когда-то вдребезги разбилось детство. Пусть это совсем другой бассейн, все равно сломает. И дом снесет.

Ник видел в каком-то фильме, как сносят дома: подъезжает манипулятор с подвешенным на стреле здоровенным шаром. Стрела манипулятора поворачивается вокруг оси, будто размахивается — и лупит шаром в стену. Треск, грохот, осколки стекла, клубы штукатурной пыли…

Хорошо-о! — думал Ник. Туда ему и дорога, «большому дому».

Он все в «Шиповнике» снесет к чертовой матери. Проклятый бассейн сровняет с землей и засыплет! А потом напишет дарственную, и пусть Ти своим «Шиповником» подавится.

Ему тут больше нечего делать, он уедет. На север — в Швецию, в Норвегию, в Россию, или еще подальше. Туда, где холодные моря, идет снег и никогда не цветет шиповник.

Он выбросит из головы Ти, Кларка, леди Маргариту. Он забудет о том, что у него были детство и юность. Услуги того, кто сможет присмотреть за могилой матери, оплатит на годы вперед. И будет считать, что родился тридцатилетним…

Так когда-то мечтал Ник.

Поначалу он не верил, что Ти его подставила, чтобы завладеть наследством. Она ведь не знала, какой сволочью был Кларк! Она не могла подумать, что Ник убьет его!

Или могла?.. Ведь что она, по сути, знала о нем? Бродяга с темным прошлым, уклоняющийся от налогов… Так Ник начал думать через год, не получив от Ти ни единой весточки. Хотя бы просто «спасибо» — за то, что ни словом не помянул ее на процессе.

А потом он узнал, что Ти вышла замуж за Боровски. Денег Кларка ей, видимо, оказалось мало.

Потом — что развелась, став владелицей собственной компании. Потом — что родила ребенка хрен знает от кого. Даже с этим мужиком, видать, не захотела делиться деньгами… Что ж, молодец. Всегда мечтала быть богатой и успешной.

Так думал Ник, и год за годом росла и крепла злость.

Та, которой он верил больше всех, его обманула. Попользовалась и бросила, ни словом, ни взглядом не помянув. За девять лет, небось, забыла, как его звать-то… Что ж, он напомнит. И, если ей так дороги деньги, отберет их у нее. Пусть рыдает над каждой монетой и локти кусает, а он посмеется. Он в голос будет ржать наслаждаясь триумфом!

Но триумфа почему-то не получилось.

Когда Ник тянул деньги с Ти, сам себя ненавидел. Когда поминал ее дочку, самому себе хотелось дать по морде.

Ник заканчивал мерзкий фарс с шантажом из чистого упрямства, очень уж хотелось швырнуть к ногам Ти дарственную на «Шиповник». Развернуться и уйти. И все, больше он уже ничего не хотел.

Понял, что не сможет разрушить дом, в котором столько лет прожила мать. Дом, в который когда-то привела их когда-то леди Маргарита…

Он сроет бассейн. И всё. В тот же день встретится с Ти и швырнет ей дарственную. Дальше пусть делает, что хочет. Его это уже не будет касаться.

Ник повернул ключ в зажигании. Изношенный мотор загудел не сразу — натужно, неохотно.

Вот же пылесос тупорылый! И кто только придумал машиной обозвать?.. Скорей бы уж сдать эту помойку обратно в прокат, добраться до дома. Сесть на байк и погнать куда глаза глядят, подальше от «Шиповника» и воспоминаний. Плюхнуться за стойку в каком-нибудь баре, нажраться до синих крокодилов. Если повезет, ему еще и морду набьют…

Ник бросил конверт с документами на пассажирское сиденье. Поправил убогое зеркало. И тронулся, выруливая с парковки.

* * *

… — Вам плохо, сеньорита? — Джузеппе участливо заглядывал Тине в глаза.

— Что? — пробормотала Тина. Зацепилась за слово «плохо». — Я… Мне плохо, да. Мне нужно выйти, извини. Где здесь?..

Джузеппе понимающе закивал:

— Войдете в кафе, и направо от барной стойки. Вас проводить?

— Нет. Спасибо, не нужно.

Тина выбралась из-за столика. Номер Ника начала набирать на ходу.

Он ответил быстро.

— Не надо мне звонить, — услышала Тина вместо «Алло». — Деньги я тебе не верну, но и новых выплат не потребую. Обещаю. Можешь считать, что я сдох. — и Ник отключился, Тина слова сказать не успела.

Прислонившись к барной стойке — ноги едва держали — торопливо набрала его снова. Ник сбросил звонок.

И второй, и третий.

После третьего пришло сообщение: «Не звони. Нам не о чем разговаривать», и Ник отключил телефон.