Страна убитых птиц

Тимур Гураган и яростный Чингиз! Оба были хромыми, комплексующими и мнительными глупцами, явно страдающими маниакально-депрессивным психозом. Иначе не объяснить эту всепоглощающую жажду убийства и жестокости. Массовые, бессмысленные казни — они не вписываются в привычный трафарет «синдрома власти». Власть — вот она! Никто не покушается на нее, создавай благо своего народа, сади сад и насаждай красоту!

Иван Грозный, страдающий легкими припадками эпилепсии и жуткими приступами жестокости. Когтистыми лапами опричнины выдирающий «крамолу», «ересь» и «бунтарство» из своего покорного, верующего и смирного народа.

Мрачная шеренга Великих Инквизиторов, посылавших романтиков-крестоносцев воевать Гроб Господень. Отнимать его у тех, кто его и в глаза-то не видел! Сколько костей распалось прахом среди жарких песков Азии, «сарацинских долин» и жирных, плодородных земель «неверных»!

И совсем рядом… Красноречивый, небесталанный политик с узкими усиками и вечно падающей челкой. Заявивший всему миру, что только его работящая и талантливая нация имеет право на выживание под этим вечным небом, остальные призваны быть бессрочными и жалкими рабами, чей удел способствовать величию и процветанию этой нации. Безумный взор его видел «СИЯЮЩЕЕ КОЛЬЦО НИБЕЛУНГОВ», не замечая, как это кольцо превращается в смрадный круг лагерей, газовых камер, кремационных печей и рвов для расстрелянных.

Если бы Джон Армстронг был не космонавтом, он был бы историком.

Под сводом этого невысокого лба таился пытливый ум и недюжинная смекалка. Репутация «простецкого парня и любителя „хряпнуть“» помогала ему адаптироваться в той среде, куда он был насильно ввергнут отцом, «старым космоволком», одним из пятерки «покорителей Марса». Отец его слетал на Марс и тут же ушел «на покой», на всю жизнь сохранив в душе панический ужас перед глубинами Космоса и горькие воспоминания о целой цепи неудач, аварий и случайностей, едва не погубивших экспедицию к красной планете Бога войны.

Все имеет начало и свой конец. Все предопределено. Горько заблуждается тот, кто мнит о независимости своих поступков в промежутке между НАЧАЛОМ и КОНЦОМ. Там царит СУДЬБА, и никому не дозволено демонстрировать ей свое пренебрежение, тем более, вмешиваться в ее кропотливую и необратимую работу.

Было суждено именно ему пронести ту злосчастную бутылку мимо ока инспектора, именно ему «поиграться» с лазерной пушкой, чтобы за счет жизней экипажа «МИА-11», сбитого мощным пучком излучения, остаться на сверхнормативное дежурство. И Руди… Разве случайно подвернулась нога у этого жилистого крепыша?!

Джон Армстронг посмотрел на часы — еще минута до назначенного Филом Экельсом доклада о готовности. Он задумчиво обвел взглядом датчики, экраны, индикаторы — всю свою сложную, компактную аппаратуру. Интересно, а как включается эта штуковина? Красный шар, от которого шли три золотистых провода, висел неподвижно в метре от него. «Твердолобые» в инструкции ничего не сказали о включении, может быть, это происходит по сигналу с Земли?

— Как дела, пьяница?

Джон опять вздрогнул, с ненавистью посмотрел на белый пластиковый диск динамика «Связи». Он бы сам доложил, неймется Гепарду, за тридцать секунд до срока сам лезет в эфир, чтоб ты изжогой всю жизнь мучился.

— Сделано, сэр, согласно инструкции прибор «№ 3-альфа»…

— Ладно-ладно, верю и… надеюсь, что ты все сделал, как надо. Джонни, я рядом, а с тобой будет работать Алекс Штейн, ты понял?

— Еще бы. Слушаюсь, сэр!

— Вот-вот, слушайся его, как Бога! Ты о нем слышал?

Джон от возмущения даже задохнулся. Этот Гепард чертов совсем его за дебила держит! Еще бы он не слышал об Алексе Штейне! Крупнейший ученый современности, физик-ядерщик, неожиданно сменивший кресло директора Института Ядерной Физики на кресло директора Института Мозга. Вислогубый карлик с огромным горбом, непропорционально большой головой и ехидными маленькими глазками.

— Джонни! Это говорит Алекс Штейн!

— Да, сэр!

Высокий, резкий, как у всех карликов, голос Алекса неприятно действовал на нервы. Джон Армстронг протянул руку, покрутил ручки настройки — убрал высокие тона тембра, добавил низких. «Верещит, как кошка с прищемленным хвостом!» — подумал он.

— Джонни! От тебя требуется минимум — включить «Кентавра» и потом следить за экраном, ты понял?

— Да, сэр! А как включается эта хреновина? В инструкции не сказано, и потом…

— Не молоти языком, Джонни! Будешь молотить им тогда, когда тебе будет дана команда. Сейчас ты в секторе № 8, проходишь Аляску, так вот, ровно через минуту включишь «Кентавра». Это очень просто, там, откуда идут эти три провода, точно между ними, есть отверстие, сунешь туда палец. Свой ГОЛЫЙ ПАЛЕЦ! И не вздумай надевать гиленовые перчатки, заблокируешь «Кентавра» на сутки! Повтори!

Джон повторил, с недоумением поглядывая на шар. Ну и «твердолобые», и чего это им пришло в голову называть этот шар-прибор «Кентавром»?

Мифический полуконь-получеловек, согласно легендам, только и делал, что гонялся за бабами да из лука в кого попало…