Страна вечного лета

Питер никак не мог расслабиться – стоило ему погрузиться в медитативное состояние, заменяющее в Стране вечного лета сон, как эфир в комнате начинал кипеть и изгибаться. Миниатюрная буря отступила, как только Питер вышел и мысленно переместился к границе города и обратно, истощив запасы праны и воли, тогда он провалился в глубокое забытье без снов.

* * *

На следующее утро курьер-призрак оставил на его столе эктописьмо от Рэйчел Уайт с кодом эктофонного маячка и временем подключения. Два часа спустя Питер мысленно представил четырехмерную комбинацию из цветных многоугольников и переместился в нужное место прямо из рабочего кабинета, не затратив ни капли праны. Эфир растекся в густую жидкость и перенес его к сверкающему контуру эктофона.

Рэйчел была одна. Ее мыслеформы были спокойными, гладкими и голубыми, хотя края странно расплывались. Она прикоснулась к проводу контура, как будто тронула струну арфы, и через мгновение эфир завибрировал голосом Рэйчел.

– Питер? Извини за плохую связь. Это наш старый домашний эктофон. Он так греется, что зимой рядом с ним тепло.

На линии звучало эхо. Ее голос был совсем тонким. Питер удивился, насколько, оказывается, хотел услышать ее голос, и сказал ей об этом.

– Что ж, очень мило с твоей стороны. Однако я собираюсь вести себя как профессионал и скажу, что и физическая, и эфирная версия интересующего тебя досье находится в Кресуэлле, в ячейке камеры хранения, чей номер я сейчас прочитаю.

Она назвала длинный код Хинтона. Питер визуализировал его в эфире и положил мерцающую конструкцию в карман.

– Спасибо, Рэйчел. Я это ценю.

– Можешь дать мне еще какое-нибудь задание. В последние два дня я наконец-то перестала смертельно скучать.

Под бодрым голосом и ярко-желтыми мыслеформами явно что-то скрывалось, Питер это понимал. Совершил ли он страшную ошибку, доверившись ей? Он вспомнил, как Рэйчел прикоснулась к его руке в «Синем псе», как дрогнул ее голос. В шкуре медиума легко обмануться – все кажется далеким, словно все ощущения проходят сквозь толстую ткань, совсем не то, что обостренные чувства в эфире.

– Рэйчел? Все в порядке? – спросил он.

– О да, все прекрасно. Может, я слегка пьяна.

– Не слишком ли рано?

– Я взяла выходной по болезни. Вчера у меня была долгая ночь, и, возможно, я совершила чудовищную ошибку. Потому и начала пить так рано.

Ее мыслеформы вспыхнули рваными лепестками темно-пурпурного и фиолетового – виной и ревностью.

– Прости, мне не следовало ничего говорить. Тебе не о чем волноваться.

– Все совершают ошибки.

– Только не я. По крайней мере, мне так казалось.

– Я могу чем-то тебе помочь? Только скажи.

– Нет, если ты не сумеешь обратить вспять решение парламента послать войска в Испанию. Мой муж отплывает в среду. Мы поссорились. И я, наверное, все еще усугубила. Ох, Питер, я такая дура… – На мгновение она умолкла. – Мне просто нужно хоть что-то чувствовать. В каком-то смысле все это не имеет значения.

– Если это не имеет значения, – медленно сказал Питер, – может, твоему мужу и не стоит об этом знать?

– В нашей работе хватает секретов, Питер. Мне никогда не хотелось иметь тайны от любимых.

– Иногда тайны делают тебя сильнее. А ты очень сильная, я знаю.

– Так мы все себе говорим. Но спасибо, Питер. Приятно, что тебе не все равно.

– Как-нибудь выпьем вместе.

– А может, лучше пройдемся, – сказала Рэйчел. – У меня и так болит голова, и я не хочу превратиться в пьяницу.

– Ладно. Мне пора. Береги себя.

– Да. Хорошего дня.

Контур моргнул и исчез. Питер еще некоторое время видел мысли Рэйчел. По-прежнему водоворот пурпура и красного с проблеском белого. Специалисты по чтению душ говорят, что белый – цвет надежды.

Нет, если ты не сумеешь обратить вспять решение парламента. Питер пытался отбросить эту мысль, сейчас ему нужна была отстраненность и объективность.

Ныряя обратно во Второй слой эфира, к Летнему городу, он смотрел на крохотную звездочку мыслей Рэйчел, пока ее душа не затерялась среди тысяч других. А потом она влилась в обширное созвездие живых лондонских душ и исчезла в эфирном небосводе.

Питер вздохнул, визуализировал Билет в Альберт-парк и вернулся на работу.

* * *

Вечером Питер взял досье домой, чтобы как следует изучить. Рэйчел дала ему эфирную версию – запечатленную в лусите вереницу образов, сделанных с помощью камеры Целльнера, превращающей фотографии в намагниченные частицы, которые можно перенести в Страну вечного лета. Дело было толстым, видимо, Рэйчел несколько часов переводила страницы в эфир.

В глаза сразу бросились ката-образы из приложения. Питер не мог их расшифровать, но у него возникло чувство, что он на верном пути.

Тогда он обратился к зашифрованному тексту. Первым местом работы Питера был криптографический отдел, так что он знал стандартные шифры обоих управлений. Он быстро определил, что этот, скорее всего, основан на одноразовом шифровальном блокноте.