Страна воров на дороге в светлое будущее

Сюда, к Большому Дому, приходила и Анна Андреевна Ахматова — узнать хоть что-нибудь о своем сыне. Здесь измученное сердце нашептало ей эти стихи:

Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных «марусь».

Просидев год в тюрьме на Шпалерной, Ульянов едет в ссылку в Сибирь. Те революционеры, у которых водились денежки, могли совершать это путешествие с комфортом и, разумеется, без конвоя. У Владимира Ульянова деньги были.

Пока он едет по Великому Сибирскому Пути, порассуждаем немного о том, откуда у семьи борца за свободу пролетариата были деньги.

Ульянов нигде не работал, на мизерные гонорары за редкие статьи прожить было невозможно, партийная касса пустовала (это потом она заполнится, после 1905 года, знаменитых ограблений банков, а пока…). Мать получала за отца 100 рублей пенсии, это немало, но у нее, кроме Володи, еще были дети, и они тоже не работали и любили поколесить по белу свету.

«Ульяновский фонд», как шутя называли его члены семьи, складывался из доходов от имения Кокушкино под Казанью (дедовского, Александра Бланка) и из доходов от Алакаевки. Это была небольшая деревушка под Самарой, где Ульяновы после смерти Ильи Николаевича купили землю — 89 гектаров. Управляющий Алакаевки регулярно высылал своим хозяевам деньги.

Эх, не знал Владимир Ильич, что он миллионер! Сейчас на каждом метре его бывших земель — глубокая скважина, качающая нефть. А если бы знал, если бы действительно стал миллионером? Как бы повернулась русская история?

Местом ссылки Владимира Ульянова в Сибири было село Шушенское на Енисее. У него — просторный дом, прислуга, хороший стол (раз в неделю резали барана), семья присылает ему деньги, снедь, книги. Одно время он даже хотел выписать из Петербурга охотничью собаку, но потом отказался от этой затеи. «Я взял в Шуше кутенка, — пишет он в письме, — и надеюсь иметь к будущему году охотничью собаку. Везти же сюда из России будет страшно дорого».

Владимир Ульянов был страстный охотник. Крупская вспоминает: «…Когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на острова за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку, бывало, настреляют наши охотники».

Волнительная, согласитесь, история. Эдакий «дед Мазай»…

Владимир Ульянов много работает в Шушенском, читает, ездит в гости к другим ссыльным — иногда за сотни километров. Без всякого полицейского надзора.

Человек критического ума, Ульянов сразу уловил эту решительную ошибку царского жандармского аппарата. «Враг престола и отечества, брат цареубийцы — и без надзора!» Придя к власти, он таких ошибок не допускал. «Сомнительных и недовольных — в концлагерь!» — это из его записочек в 1918 году. А к двадцатилетнему юбилею советской власти берега Енисея, где когда-то отдыхал вождь партии, буквально заросли концлагерями.

В восстании 1905 года Владимир Ульянов участия не принимал. Он даже в России не был, когда развернулись основные события. Душою восстания был двадцатишестилетний Лев Троцкий.

Ульянов живет за границей, преимущественно в европейских столицах. В результате знаменитых эксов в кассе партии появляются крупные суммы. В 1908 году происходит ограбление Тифлисского банка, взято 300 тысяч рублей. (Впервые грабители-марксисты применили бомбы. Убиты три человека). Владимир Ильич с Крупской в Париже переезжают в дорогую (1000 франков в месяц) квартиру на улице Бонье.

Незадолго до революции Ульянов пишет знаменитую работу «Империализм как высшая стадия капитализма», где предрекает скорую гибель буржуазии. Однако Ульянов глубоко заблуждался. Прошло восемьдесят лет, а капитализм так и не загнил, не умер естественной смертью. Более того, оказалось, что империализм — не высшая стадия капитализма, а его младенческая пора. Потеряв колонии, бывшие империалистические державы вовсе не обнищали. Наоборот. Их благосостояние возросло, ведь содержание колоний, трата на них духовных и материальных сил нации истощает саму нацию, обескровливает ее.

На наших глазах погибла последняя империя, державшаяся на штыке. Россия осталась без колоний. Кое-кто грустит по этому поводу. Не надо. Учитывая исторический опыт, надо полагать, что рано или поздно это знаменательное событие благотворно скажется на судьбе российских народов и российского государства.

Безусловно, это самый важный и самый положительный результат, добытый в ходе Перестройки — этой Второй Русской Революции.