— Ну, — сказал Спидо. — Вообще говоря, тачка у меня уже есть…
— Да, — ответила Мэри. — Ты рассказывал, когда был у меня в прошлый раз. Насколько я помню, от нее больше проблем, чем удовольствия, потому что ты никогда не знаешь, где найти место для парковки.
— Да, — согласился Спидо. — Наверное, стоит подумать о чем-нибудь поменьше. Ладно, договорились!
Дав волю воодушевлению от удачной сделки, Спидо крепко пожал руку Мэри, гораздо крепче, чем позволяли приличия.
— «Ягуар». Bay!
Мальчик улыбнулся еще шире, растянув губы до середины ушей. Мэри просто не могла удержаться и не сказать что-нибудь на этот счет. Кто-то должен был дать знать Спидо, что с улыбкой не все благополучно.
— Тебе следует знать, что у живого человека всего тридцать два зуба.
Спидо посмотрел на Мэри, пораженный ее покровительственным тоном.
— Восемь резцов, — продолжала девушка как ни в чем не бывало. — Четыре клыка, восемь передних коренных зубов и двенадцать моляров, если, конечно, человек взрослый и у него выросли зубы мудрости.
— О, — сказал Спидо и покраснел.
— Я понимаю, улыбка — твой рабочий инструмент, но если думать о ней слишком часто, она способна обрести немыслимые масштабы.
Прежде чем мальчик повернулся, чтобы уйти, Мэри с удовлетворением заметила, что его рот уменьшился до приемлемых размеров.
Глава шестая
Падальщики
Ник прекрасно помнил все, что было связано с его земной жизнью: как выглядели его родители и он сам и что он съел на завтрак в тот злосчастный день, когда случилась авария, в результате которой он оказался здесь. Правда, перед его глазами был пример Лифа, превратившегося за годы, проведенные в лесу, в чистый лист бумаги. Если воспоминания действительно стареют и выцветают, как старые газеты, сколько времени осталось до того момента, как Ник, подобно Лифу, не сможет вспомнить, как его зовут? Ему не хотелось ничего забывать.
Ребята, привыкшие к тому, что их возили на машинах со скоростью сто километров в час, продвигались на юг медленно и с большим трудом. Ник никогда не был любителем пешего туризма. Когда он еще был жив, от долгих прогулок у него начинали болеть суставы, к тому же он рано или поздно натыкался на какое-нибудь природное препятствие — корень или что-нибудь еще, падал и обдирал колено. Оказалось, что туризм в загробном мире — занятие столь же неприятное. Да, расшибить колено было отныне невозможно, суставы не болели, но вскоре Ник понял, что, как и прежде, испытывает жажду. И не только жажду, но и голод. Лиф рассказал ребятам, что есть и пить им больше не нужно, так же как и дышать, но жажда и голод продолжали донимать их. «Вы привыкнете к этому», — напутствовал их Лиф, когда они уходили из леса. Но Ник не был уверен в том, что привыкать к вечному неудовлетворению — это то, чего он действительно хочет.