Страницы боли

Трассонец поспешно вскакивает на ноги и поворачивается, намереваясь последовать примеру своих спутников, но к нему я милосердие не проявлю. Я узрела, что именно ему выпала участь стать переносчиком Болей. Но моя цель - не обмануть судьбу, а покарать вас, и поэтому я крепко прижимаю его к груди, словно мать – свое дитя. Он думает о том, чтобы воспользоваться мечом из звездного металла, но уже слишком поздно; ни одному из живущих ныне смертных не под силу вырваться из моих объятий. Я держу его до тех пор, пока не чувствую, как из пустоты в моей груди не начинают изливаться новые Боли, пока мою плоть не охватывает дрожь наслаждения и ее не окрашивает румянец; пока экстаз не поглощает меня, переполняя сладостным восторгом, а блаженство не перетекает в агонию; пока мое тело не пронзает жгучая боль, а сама я не начинаю погружаться в мучительную скорбь – и все это время мы по-прежнему стоим, тесно прижавшись друг к другу. У меня есть лишь один шанс, и теперь на плечах Потерявшего Память Героя покоятся все надежды Сигила.

И все же не думайте, что я простила вам ваше предательство. Вы сами решили ввязаться в это, так что я делаю вам то же одолжение, что и Карфуду – отправляйтесь странствовать по лабиринтам в одиночестве, никогда более не обращая свой взгляд на трассонца, оставьте его истекать кровью в моих нежных объятьях, в то время как Боли глубоко пускают корни в его душе – либо же продолжайте верно следовать за ним и разделите свою судьбу с теми, кто зовет Тесея другом. Выбор за вами; этой мести мне достаточно.

КАРА

Кто знает, как долго трассонец продолжает валяться на холодной земле, сжавшись в клубок? Достаточно долго для того, чтобы окутанный тьмой тоннель заполнила вонь страха, возникшие на его теле отметины взбухли и превратились в волдыри, затем в коконы, коконы начали пульсировать, и через них проросли черные извилистые шипы с хищно изогнутыми кончиками, готовые вцепиться в свою жертву.

Взгляните же на себя! Вы знаете, что искать – след на коже, воспаление, выпуклый фурункул или красный прыщ, гнойник, язву, которой раньше не было. Теперь вы сделались частью происходящего, вступили в ряды проклятых и проклинающих, путников, которые возвращаются домой с нежеланной ношей, стали одним из ослепительно сияющих ангелов боли Сигила. Увидев праздно шатающегося по улицам безумца со стеклянными глазами, услышав, как ваш друг вопит в агонии, спросите себя – уж не я ли передал ему семя? В какой-то мере вы разделите страдания каждого из этих бедолаг; будьте счастливы уже тому, что взорвавшийся кокон находился не на вашем теле.

Проклинайте меня сколько угодно, но эти Боли вами заслужены. И, несмотря на то, что у трассонца их целые тысячи, а у вас – считаные единицы, я надеюсь, что вы будете нести свои с большим достоинством, нежели он.

Он по-прежнему валяется на полу, прижавшись головой к холодным камням– груда шипастых пульсирующих коконов, больше похожая на кладку бебилита, нежели на человеческое существо. Сколько прошло времени? Минуты, может, даже часы или целые дни. Возможно, он жаждет смерти, хоть я сомневаюсь, что сам способен это осознать – мысли в его голове кружатся быстрей, чем вода в водовороте, через который они сюда попали.

Он не замечает, как в тоннеле появляется темная рука. Он не видит, как из ее пальцев выскальзывает черная лента и летит в его сторону, как она начинает кружить вокруг него, проходя через груды коконов, словно копье сквозь туман. К нему возвращается очередное воспоминание – заплаканный и ссутулившийся, он смотрит из окна дворца на отдаленный берег. Там лежит тело его сына Ипполита, который погиб под колесами своей колесницы, когда лошади понесли, испугавшись внезапно появившегося из глубин моря монстра.

- Смерть вашего сына – моя вина, о повелитель, - раздается из-за спины Тесея надтреснутый голос слуги. – Если бы я рассказал вам, как Федра разозлилась после того, как ваш сын отверг ее ухаживания, вы бы не обрушили на него проклятье Посейдона.

В руках Тесей держит послание, найденное им под телом его повесившейся жены. Там говорится о том, что ее пасынок Ипполит ее обесчестил. Трассонец сминает его, и внутри него что-то надламывается.

- Нет! - наконец Тесей поднял голову с холодного пола тоннеля. Первый черный кокон взорвался, окатив его грудь поблескивающим ихором. – Я больше не вынесу!

- Мой дар пришелся тебе не по душе? – Карфуд вошел в тоннель, сворачивая кусок свежего пергамента в рулон. С когтя его указательного пальца капала темная кровь. – Извини уж. Я думал, что ты хочешь вернуть свои воспоминания.

Поднявшись на ноги, Тесей уставился на пергамент. Карфуд не мог все это время таскать его в своем рюкзаке – для этого кожа выглядела слишком сырой и розовой. Трассонец указал на нее светящимся острием меча.

- Где ты это взял?

- Сомневаюсь, что ты действительно хочешь знать, - произнес демон. – Но не бойся. Твоих друзей я не убивал.