Страницы Миллбурнского клуба, 3

«Не беспокойтесь, господа, я знаю каждый ваш шаг». А цель революции? «Мы провозгласим разрушение... почему, почему, опять-таки, эта идейка так обаятельна!.. Мы пустим пожары... Мы пустим легенды... Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам... Ну-с, тут-то мы и пустим... Кого?

— Кого?

— Ивана-Царевича...

— Мы скажем, что он “скрывается”, — тихо, каким-то любовным шепотом проговорил Верховенский, в самом деле как будто пьяный. — Знаете ли вы, что значит это словцо: “Он скрывается”? Но он явится, явится. Мы пустим легенду получше, чем у скопцов. Он есть, но никто не видал его. О, какую легенду можно пустить! А главное — новая сила идет. А ее-то и надо, по ней-то и плачут. Ну что в социализме: старые силы разрушил, а новых не внес. А тут сила, да еще какая, неслыханная! Нам ведь только на раз рычаг, чтобы землю поднять. Все подымется!» (Часть 2, гл. 8; написано за 60 лет до захвата власти Сталиным!)

Анализ Достоевского беспощаден и глубок, но его прогноз – не самый ранний. В 1830 году 16-летний Лермонтов выводит на листе бумаги заглавие «Предсказание» и пишет:

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон;

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .    

И станет глад сей бедный край терзать;

И зарево окрасит волны рек:

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь — и поймешь,

Зачем в руке его булатный нож:

И горе для тебя! — твой плач, твой стон

Ему тогда покажется смешон...

Роман Гуль («Я унес Россию». Т.1. Ч.1) указал, что еще раньше, в 1811 году, французский писатель Жозеф де Местр писал: «Если какой-нибудь Пугачев, вышедший из университета, станет во главе партии; если народ окажется поколебленным и вместо азиатских походов примется за революцию на европейский лад, то я прямо не нахожу выражения для того, чтобы высказать свои опасения... Войны, ужасные войны!.. И я вижу Неву, обильно пенящуюся кровью». Другой француз, Жюль Мишле, – продолжает Гуль, – в 1863 году писал: «Одно слово объясняет все, и в нем содержится вся Россия. Русская жизнь — это коммунизм».

Современник и однофамилец Льва Толстого А.К.Толстой тоже уже не гнушался слова «коммунизм»:

Они, вишь, коммунисты,

Честнейшие меж всеми,

И на руку нечисты

По строгой лишь системе.

И в год смерти Льва Толстого Александр Блок начнет свое стихотворение «Голос из хора», законченное через четыре года:

Как часто плачем — вы и я —

Над жалкой жизнию своей!

О, если б знали вы, друзья,

Холод и мрак грядущих дней!

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Весны, дитя, ты будешь ждать —

Весна обманет.

Ты будешь солнце на небо звать —

Солнце не встанет.

И крик, когда ты начнешь кричать,

Как камень, канет...