Страницы Миллбурнского клуба, 5

                                               6 декабря 2014, NY

Юрий Солодкин – родился и всю жизнь до отъезда в Америку прожил в Новосибирске. Прошел все ступени научного сотрудника – от аспиранта до доктора технических наук, профессора. В Америке с 1996 года. Работает в метрологической лаборатории в Ньюарке. Рифмованные строчки любил писать всегда, но только в Америке стал зани­маться этим серьезно. В итоге, в России вышло семь поэтических сборников. Кроме того, в интернетных журналах Берковича и в журнале "Время и Место" опубликованы несколько очерков и эссе.

Гаон

Он родился в местечке под Вильно в декабре 1922 года. По семейному преданию, услышанному от матери, они были потомками Виленского Гаона, одного из выдающихся духовных авторитетов ортодоксального иудаизма. Гаон в переводе с иврита означает гений. Не знаю, был или не был на самом деле знаменитый раввин его предком, но Семен Владимирович с гордостью показал мне портрет Гаона, висевший у него в кабинете. Сам он никогда не был религиозным человеком, но со временем удостоился газетной публикации, озаглавленной «Гений среди нас», что в обратном переводе на иврит прозвучало бы как «Гаон среди нас». Однако до этого «со временем» был долгий путь, полный удивительных событий и свершений.

Семья Скурковичей едва сводила концы с концами. Шесть детей, мал мала меньше, мать, с утра до вечера хлопотавшая по дому, и отец – сельский счетовод, получавший мизерную зарплату. Жили впроголодь, и когда представилась возможность по вызову родственника эмигрировать из буржуазной Литвы в новую страну под названием СССР, сулившую всем обездоленным счастливую жизнь, семья, ни минуты не раздумывая, переехала в Москву. Ютились в одной комнате в коммунальной квартире. Семен вспоминает, как в раннем детстве все время хотелось есть. Он подружился с соседским мальчишкой, и его мать иногда угощала супом худющего приятеля своего сына. Вкус этого супа Семен помнит всю жизнь и признаётся, что ничего более вкусного никогда не ел.

Нужда заставила отдать Семена и его старшего брата в детский дом.

– Это был еврейский детский дом, – сказал Семен Владимирович.

– Неужели детей делили на евреев и неевреев? – с недоумением спросил я и услышал удивительную историю.

Отмена черты оседлости, гражданская война и жилищные трудности в Москве вызвали волну еврейского переселения в Подмосковье. Уникальное еврейское местечко образовалось в Малаховке, и там в 1919 году была организована трудовая школа-колония для беспризорных еврейских детей. Некоторое время в Малаховке жил Марк Шагал и преподавал рисование в школе-колонии. Об этом времени он вспоминает в книге «Моя жизнь»: «Несчастные дети, сироты, забитые, запуганные погромами, ослепленные сверканием ножей, которыми резали их родителей, и вот их-то я учил живописи».

Таких детей оказалось довольно много, и для них выделили дополнительно в самой Москве старинный особняк, брошенный хозяевами после революции. В этом детском доме и оказался Семен Скуркович со старшим братом.

В большой гостиной, в которой играли дети, стоял рояль. Шестилетний Семен подошел к нему, поднял крышку и начал нажимать на черно-белые клавиши. Звуки заворожили его. Каждая клавиша звучала по-своему, а некоторая их последовательность напоминала мелодии слышанных песен. Семен каждую свободную минуту бежал к роялю. Не зная нот, не имея представления о диезах и бемолях, Семен подбирал музыку, которую слышал. Пальцы послушно перебирали клавиши, а дети и воспитатели с изумлением слушали знакомые мелодии в исполнении малыша-самоучки. А малыш мог часами завороженно слушать фортепианные концерты великих композиторов. Особенно его восхищала музыка Бетховена, любовь к которой он сохранил на всю жизнь. В семь лет, вспоминает Семен Владимирович, он играл по слуху отрывки из Первого концерта Бетховена для фортепиано с оркестром.

В детском доме были в основном еврейские дети, и их нередко водили на спектакли в ГОСЕТ – Государственный Еврейский театр. Эти посещения врезались в мальчишескую память на всю жизнь. После спектакля к детям выходил сам Михоэлс и беседовал с ними. Ему представили талантливого малыша. Великий актер взял его на колени и спросил, кем он хочет быть. Малыш растерялся. «Музыкантом?» – помог ему Михоэлс. «Да!» – выпалил малыш, и Михоэлс, вспоминает Семен, что-то еще сказал про открытые перед ним все дороги и пожелал исполнения его мечты.

Семья потихоньку обустраивалась. Отец теперь назывался не счетоводом, а бухгалтером. Мать тоже окончила бухгалтерские курсы и начала работать. Они забрали детей из детского дома. Семен к этому времени уже приобрел репутацию музыкального вундеркинда. Он выступал на детских праздниках, а однажды его даже пригласили в Радиокомитет, где он играл в какой-то музыкальной передаче. Редактором этой передачи оказалась ученица Елены Фабиановны Гнесиной, известной пианистки и не менее известного педагога, одной из знаменитых сестер Гнесиных. У редактора возникло желание показать одаренного мальчика своему педагогу.