Страницы моей жизни

Не хотели слышать о каком-либо руководящем центре, потому что прежний центр был скомпрометирован до последней степени тем, что он не уберегся от провокатора. Даже революционеры с большим стажем, не раз рисковавшие своей жизнью, работая для партии, впали в глубокий пессимизм.

Но особенно тяжело переживала дегаевское предательство и провокацию революционная молодежь. Это был страшный удар для их беззаветного энтузиазма, для их горячей веры, что члены Исполнительного комитета были необыкновенными людьми, героями, которые не могут и не должны совершать ошибок.

На почве этих мучительных разочарований выросли среди молодежи новые политические настроения. Не зная, что партийного центра больше не существует, некоторые местные революционные группы стали требовать для себя большей свободы действий, большей независимости и инициативы. Появились группы, которые стали серьезно критиковать общую тактику «Народной воли». Они усматривали главную причину ее слабости в ее оторванности от широких народных масс. В некоторых кружках стали подвергать жестокой критике практиковавшийся партией политический террор. Эти критики требовали, чтобы партия уделяла свое исключительное внимание пропаганде и агитации среди рабочих и крестьян. Они допускали только аграрный и фабричный террор (экономический террор), и то только в особо важных случаях. Они говорили: «Так как экономический террор понятнее массам и больше отвечает их интересам, то он скорее привел бы к объединению масс с партией, что в свою очередь обеспечило бы в будущем успех социального переворота».

Зерно истины, несомненно, заключалось в этой критике, но практические последствия этого разброда политической мысли были весьма вредные. Чуть ли не каждый район и каждый город стали вести революционную работу на свой манер, и так как опытных и сознательных руководителей осталось очень мало, то большинство революционных групп очень скоро прекратило свое существование.

Немало революционных организаций было совершенно разгромлено жандармами, благодаря тому, что они за отсутствием опытных руководителей вели свою работу крайне неосторожно и легкомысленно. Так постепенно стала замирать революционная работа почти повсюду.

Такое положение вещей представляло большую опасность для всего революционного движения в России. Это сознавали и весьма болезненно переживали те разбросанные революционеры, которые чудом остались еще на свободе. Естественно, что они ломали себе голову над тем, как бороться с этой опасностью, как выйти из создавшегося крайне тяжелого для революционного движения состояния растерянности и даже безнадежности. И выход был найден. В целом ряде городов – Харькове, Одессе, Екатеринославе, Киеве – революционеры-одиночки, каждый самостоятельно, пришли к заключению, что воскресить деятельность партии «Народной воли» и влить новую жизнь в замиравшее революционное движение будет в состоянии лишь компетентный революционный центр, располагающий к тому же хорошо поставленным периодическим органом печати.

К такому заключению пришли десятки людей, но осуществить эту задачу практически взялись четыре-пять человек, которые проявили при этом не только изумительную инициативу, но и достойное удивления мужество.

Глава 4 Возрождение «Народной воли» и ее окончательная гибель

Летом 1883 года министр народного просвещения Делянов издал циркуляр, в силу которого всем студентам, уволенным в ноябре 1882 года из Петербургского университета, предоставлено было право вновь поступить в любой университет, кроме Петербургского, если советы университетов признают возможным их принять.

Само собою разумеется, что уволенные студенты поспешили воспользоваться этим правом. В Киев, Харьков, Казань, Одессу стали съезжаться довольно многочисленные их группы в надежде, что советы профессоров не будут им ставить препятствий для продолжения их образования.

Я и Штернберг поехали в Одессу, где мы встретились с добрым десятком наших петербургских товарищей. Среди них оказался Горинович, созвавший 10 ноября ту самую сходку, последствием которой явился вышеописанный арест семисот студентов; Сегал, который произнес в шинельной потрясающую речь, когда университет был окружен полицией; благородный Португалов, Вульфович и другие.

Встречаясь почти ежедневно и обсуждая создавшееся в связи со страшными потерями партии положение, мы очень скоро решили создать в Одессе свою революционную организацию. Естественно, что мы очень много думали и беседовали как о программе нашей деятельности, так и о том, как нам вести практически революционную работу. Но, надо сказать правду, дело у нас не клеилось. Потому ли, что наши задачи нам не были достаточно ясны, или потому, что мы не знали местных условий и плохо в них ориентировались, но в 1883 году из наших планов ничего не вышло.