Страницы прошлого

Во время этих своих гастролей Вера Федоровна приходила к нам в гости. В жизни она была совсем не похожа ни на одну из виденных мною до того «настоящих актрис». Не было в ней никакой театральной броскости, не было позирования перед воображаемыми или действительными зрителями. Одета она была очень просто, с благородным вкусом, держалась даже несколько застенчиво. Всех почему-то удивило, что Вера Федоровна была в жизни очень веселая. Когда слышала что-нибудь смешное, смеялась с замечательной непосредственностью, очень искренно, от всей души, как смеются дети, даже с ребячьими ямочками на щеках. И смех этот в сочетании с печальными глазами был особенно мил. О себе она говорила только тогда, когда приходилось отвечать на прямой вопрос, и говорила тоже очень просто.

Да, она очень довольна своими гастролями, и в особенности тем, как ее приняли виленские зрители. Да, немножко устала. В свой бенефис будет играть «Дикарку», немного беспокоится, не покажется ли зрителям странным ее костюм, не стилизованный, а подлинный, народный, Тверской губернии, где происходит действие «Дикарки». Сказала между прочим Вера Федоровна и о том, что «Чайка» включена в гастрольный репертуар по ее, Комиссаржевской, просьбе и настоянию, так как она очень любит и пьесу и роль Нины Заречной.

В этот же гастрольный приезд мы, группа гимназисток, набравшись храбрости, пришли в гости к Комиссаржевской в гостиницу, где она остановилась. Здесь, с нами, подростками, Вера Федоровна была еще более оживленной и по-детски веселой. В первые минуты мы все оробели так сильно, что не были в состоянии выдавить ни одного слова из сомкнутых восторгом уст. Даже сочиненное коллективно и, как нам казалось, удивительно умное вступление о тех чувствах, которые и т.д., о тех мыслях, которые и т.д. и даже, кажется, о том, что «сейте разумное, доброе, вечное»,- все вылетело из наших голов! Но Вера Федоровна стала сама расспрашивать нас о том, где мы учимся,- она тоже в детстве училась в одной из виленских женских гимназий,- какие у нас учителя и учительницы. Мы подбодрились, потом совсем расхрабрились и разговорились. Вера Федоровна весело смеялась.

Очень строгая на вид особа, похожая на классную даму, вероятно, компаньонка Веры Федоровны, принесла лекарство и заставила Веру Федоровну выпить. Напомнила Вере Федоровне о том, что ей надо отдохнуть перед спектаклем. На нас эта почтенная дама смотрела так, как смотрят сторожа на ребят, подозреваемых ими в злокозненном намерении сорвать ветку сирени в городском сквере. Если бы не эта «опекунша», мы бы, наверное, еще не скоро вспомнили, что надо уходить. Мы ушли с сожалением, и всем нам почему-то казалось, что и Вере Федоровне жаль расставаться с нами!

* * *

В последующие годы, между этим первым гастрольным приездом Комиссаржевской в Вильну и открытием ею своего собственного театра в здании «Пассажа», в Петербурге, она приезжала в Вильну еще несколько раз.

В один из этих приездов, летом 1900 года, Комиссаржевская играла в летнем театре Ботанического сада. Приехала она с труппой, состоявшей в основном из актеров Александринского театра. Так, в «Борцах», «Волшебной сказке» партнером ее был сам К.А.Варламов. Карандышева в «Бесприданнице» играл Н.Н.Ходотов. Однако Паратова не было и на этот раз,- Ридаль был, конечно, несравним с Незлобиным хотя бы уже по своим внешним данным, но все же играл он Паратова великосветским фатом.

Репертуар был в общем тот же, что и в первый гастрольный приезд, лишь вместо «Чайки» привезли «Дядю Ваню», да для Варламова ставили «Правда - хорошо, а счастье лучше». В те вечера, когда Варламов не был занят в основной пьесе спектакля, для него играли какой-нибудь водевиль, например, его любимый «Аз и Ферт». Об исполнении Варламовым этих ролей будет рассказано в четвертой главе этой книги. Здесь же я расскажу о Комиссаржевской.