Странная дружба (СИ)

Танька сама не ожидала, с какой готовностью она подняла взгляд на Женьку. А мозг принялся сотни раз за долю секунды повторять это её «Тань», пробуя его на вкус и пытаясь уловить все оттенки звучания.

Судя по предварительным, и возможно ложным выводам, злости или обиды в нём не прозвучало. И сердце Танькино против воли зашлось в радостном скаче.

— Что? — с готовностью выпалила она, во все глаза глядя на Женьку и боясь рассмотреть признаки злости в её образе. Их не было. Но мало ли.

Женька потупилась, поглаживая пальцем стопку вроде как прочитанных книжных страниц. И перетирая их между собой.

— Ты как? — тихо спросила Женька, несмело возобновляя зрительный контакт.

— Вроде ничего, а ты? — на автомате отозвалась Танька, будто ей задали чисто дежурный вопрос о состоянии.

Женька, не ответив, снова потупилась. Танька ощутила себя глупой. И стала судорожно подбирать слова, которыми можно было бы прервать паузу. И которые совершенно отказывались подбираться. Даже Женька ничего не ответила. Только опустила глаза и взяла в руки несчастную книжку. Стала поглаживать корешок и подцеплять ногтями книжные странички. Танька от этих её неспешных движений немного загипнотизировалась.

Наконец, Женька хлопнула ладонями так, будто собиралась поаплодировать, но тонкая книжка помешала. Но шлепок всё равно получился громковатым. Танька от неожиданности хлопнула глазами.

— Ты очень злишься? — решительно выпалила Женька, как если бы она ныряла в воду. И подняла на сестру чистые, почти прозрачные глаза.

— Я? Нет! — кажется, Танька успела даже вытянуться по струнке, отвечая.

Честно говоря, она была растеряна. Потому что ждала от сестры ревности. Или демонстративного игнорирования. Или попытки «поставить на место». Но никак не тихих, извиняющихся ноток.

— Тогда почему ты меня избегаешь? — с горечью и грустью поинтересовалась сестра, всё ещё вертя в руках книжку. И Таньке очень сильно захотелось хлопнуть её об стену. Не сестру. Книжку.

— Я не избегаю… — беспомощно пробормотала она, опуская глаза. Ей-то казалось, что они с Женькой друг друга избегают взаимно.

Женька, наконец, отложила несчастную книжку и подняла голову. С минуту молчала, глядя на сестру. И той почему-то было боязно встречаться с этим взглядом. Что он в себе принесёт? Но природное любопытство победило, и Танька всё-таки подняла глаза.

Взгляд Женьки показался ей очень взрослым и серьёзным. Даже у мамы не всегда такой получался. И Танька против воли почувствовала себя мелкой.

— Просто меня… нас… — вдруг сказала Женька, и слова совершенно не увязались с её независимым видом.

— За что?.. — растерянно выдохнула Танька. Хотя со стороны по её тону и могло показаться, что она издевается этим вопросом. Танька умела.

Женька закусила губу и торопливо зажала её большим пальцем — ладонь очень быстро метнулась к лицу. Таньке показалось, что глаза у неё неестественно блеснули влагой. От этого её будто дёрнуло током.

Она подскочила на ноги, не обратив внимания, как рюкзак коротко бухнулся на пол. И даже сделала к Женьке шаг. После которого растерянно замерла.

Теперь она была выше сестры — в кое то веке. И не важно, что лишь потому, что Женька сидела.

Они снова встретились глазами. Слезинка у Женьки так и не выкатилась. А Танька, ощутив на себе прилив нежной жалости, обняла её.

Руки легли на лёгкие, прохладные волосы, лежащие по спине и плечам. В Танькино плечо уткнулся покатый лоб. И чужое дыхание защекотало кожу возле горла. А потом Женька обняла её в ответ, очень сильно стиснув руки на талии.

По телу разлилось приятное тепло. И его перестало сковывать. Оказывается, всё это время Таньку будто изнутри стягивали холодные оковы. А она даже не замечала. Пока не почувствовала, какого это — оказаться без них.

Расцепляясь, они неловко и больно столкнулись запястьями. Танька поморщилась, а Женька ощутила неприятную лёгкость освободившегося запястья — резинка, сдерживающая порыв бусин, безнадёжно лопнула. Долю секунды круглые бусинки ещё держались на честном слове, но, ощутив всю прелесть свободы, сразу посыпались на пол короткими тихими очередями. Женька разочарованно вздохнула. Браслет был двойным, и вторая часть была у Максима. Ещё подумает, что Женька специально от него избавилась. Хотя если только заметит. Да и, по большому счёту, это небольшая заноза в согревающейся душе.

Они сидели на Танькином диване. Рюкзак так и валялся на полу, и никому не было до этого никакого дела. Вместе с раскатившимися весёлыми бусинками. Стемнело окончательно, и свет в комнате рассеивала только настольная лампа. Которая сама была не очень яркой, а украшала мир только желтоватым, ленивым светом. Из-за его неровных теней комната стала казаться меньше. Уютно.

Через окно можно смотреть на тёмное небо и представлять, что там сейчас происходит что-то интересное. Например, за ними подглядывают инопланетяне и фиксируют что-то на своих приборах. Или затягивают кого-то — но не их — в свои космические корабли.

Обе сидели, подтянув коленки к груди, и молчали. Но уже не тем напряженным молчанием недосказанности. А скорее общей на двоих тишиной.