Странная дружба (СИ)

Вообще девичья хрупкость Максима завораживала. Вроде Таня и Женя — совсем разные, что внешне, что по характеру. И всё же проскальзывает в их телах что-то неуловимо общее. И что доступно только Максиму. От этого ощущения в паху у него подвело. Но пока терпимо — скорее предупреждающе.

Женино дыхание защекотало самый сгиб между шеей и плечом. Танины тёмные волосы тепло легли на грудную клетку, будто защищая её от чего-то. А потом очень мягкое и тёплое прикосновение возле самого солнечного сплетения. Долгое. Женины руки, не спеша, обвили его за шею и продолжили изучающие движения по плечу. Будто заново знакомились с ним.

Очередной раскат грома грянул страшно неожиданно. И Максим сначала ощутил, как два тела синхронно прильнули к нему, а потом только расслышал сильный удар. Наверное, теперь он будет ценить грозы.

Таня выпрямилась, почти выскальзывая из-под его локтя и поднимаясь на колени. И, наклонившись чуть сбоку, прильнула к уголку губ Максима. И не успел тот ответить на касание, тут же отстранилась. И касание симметрично повторилось уже с другой стороны — уже Женей. Максим машинально прикрыл глаза, о ощущения жара, холода, влаги и нежности стали захлёстывать его с обеих сторон.

Он уже наловчился различать их безотносительно того, с какой стороны тела эти ощущения чувствуются. От Жени — нежные и аккуратные, со скрытой внутри манящей чувственностью. От Тани — резкие и порывистые, как освежающий мятный ливень в разгар летней жары. И смешивающийся между собой в непонятный коктейль, который отзывался внутри тела волнительным буханием.

Его руки, повинуясь инстинктивным порывам, стали искать с девичьими телами большей близости — под Таниной футболкой, около самого пояска лифчика и под Жениной юбкой, возле тонкой тесьмы на подрагивающем и покрывающимся мурашками под самыми пальцами бедре. Мыслей в голове становилось всё меньше. А вот чувства — внутренние и внешние — наоборот, обострились. И отчего-то стали очень слышны капли, бьющиеся о подоконник и мелкими слезинками падающими на стекло. Будто дождь очень сильно переживал, что не может попасть внутрь — к ним.

Женя провела руками по тёмной шевелюре Максима. На вид волосы казались жесткими, словно щетина, на стоило только ладони прикоснуться к ним, как причёска покорно приминалась под ними, словно молодая, свежая поросль на лугу. И легко позволила коснуться нежной кожи головы.

Женина ладонь двинулась чуть вниз, к шее, и наткнулась на неожиданное препятствие — пальцы толкнулись в аккуратную, мелкую руку, принадлежащую Тане. Женя остановилась, и сестра не стала напирать, а торопливо ускользнула с дороги, позволяя чужим волосам свободно ложиться на Женины пальцы. И Женя машинально скользнула ниже. Без желания расчистить себе дорогу, скорее в попытке вернуть себе лёгкое прикосновение. И Танин большой палец осторожно накрыл Женино ребро ладони. И ласково прошёлся туда-сюда, посылая по ладони мягкие, расслабляющие волны.

Таня не смогла сдержать резкого вздоха, когда губы Максима сомкнулись на её шее. Язык коротко скользнул по коже, и мягкое прикосновение будто расширилось, становясь жадным. От этого по телу пошли напряжённые канатики, которые напрягли, заостряя, соски. Танина ладонь сама собой впилась в живот Максима, желая прочувствовать все его плотные мышцы. И сжимая пальцы, будто стремясь себе что-то присвоить. Она приткнулась к Максиму ближе, чувствуя, как влажная дорожка его языка настойчиво стремился вверх, к щеке. И как он впивается, закрывая, в её губы.

Женины руки умело скользнули к его ширинке и быстро справились с молнией — до Максима только донёсся её «вжик» и по члену прошло ощущение свободы. И почти счастья. Если не считать ткань трусов, которая хоть и мягко, но всё же натянулась на влажной головке.

Женя — лёгкая. И всё же её вес приятно ощутился на собственных бёдрах, когда та легко его оседлала. Приятная, тонкая ткань юбки сдувшимся парашютом легла ему на живот, закрывая собой и его, и Женины интимные места. Но для Тани складчатая ткань не стала препятствием — её рука, не раздумывая, скользнула под неё и издевательски замерла прямо на резинке Максимовых трусов. Хорошо, что издевательницей Таня по природе своей не была и, к радости Максима, быстро подцепила её и потянула вниз, высвобождая и стараясь не задеть стоящий орган.

А Женя в это время подцепила за нижние края свою майку и одним движением избавилась от неё — так светлым комом повисла в собранных щепоткой пальцах. А потом и вовсе исчезла, когда Женина ладонь раскрылась. Женя выгнулась к нему грудью — руки завела за спину, в мгновение ока расстегивая замок лифчика. Лямки его тут же ослабели, а чашки перестал обтягивать груди, даруя им свободу. Максима резко подвело снизу.