Странная фотография

Теперь, когда Сеня осталась одна, ей страшно хотелось поверить, что мама права, что Бог им поможет, но страх и сомнения грызли сердце. Она мучилась, не зная кто прав, а кто виноват и дошла до того, что пожалела о встрече с Прошей.

Эти мысли всю ночь молотом стучали у неё в голове, бедняга заснула только под утро, когда уже стало светать… Заснула и приснился ей сон.

Баба Дина с улыбкой шла ей навстречу по Миусскому скверу. Уселась на лавочку и жестом предложила внучке рядом присесть. Сеня присела, глядит — а местность вокруг совсем другая какая-то, незнакомая. Церковь, рядом старинные плиты надгробные, а вокруг никого… чуть поодаль длинное деревянное строение вроде барака. Ветхое, хлипкое, окошечки махонькие, в палисаднике на ветру белье на веревке полощется. Бабушка стоит, запрокинув голову, на небо глядит. Плывут облака…

«Здесь хорошо, — говорит баба Дина. — Хорошо! Я тут подругу встретила. Говорим с ней и не наговоримся. Приходи сюда к ней. Она тебе тоже расскажет… Надо же, я здесь прежде никогда не бывала. Самый центр, а кажется, будто ты далеко, далеко…»

Звонок будильника оборвал её сон.

Глава 12 МАТУШКА

Бабушка позвала ее! Но где это место, куда идти? Сеня схлопотала от училки по инглишу запись в дневнике: «Не слушает учителя, рассеянна на уроке!» — потому что мысли её витали далеко-далеко…

Церковь с маковками, старинные мраморные надгробья, старый деревянный барак… где это может быть? Судя по словам бабушки, где-то в самом центре Москвы. И что за подруга такая, у бабушки в последние годы не было подруг, они все умерли…

А что если… Смутная идея забрезжила в голове. Проша… Его прежняя семья, в которой он жил и которую не уберег… Варвара-монахиня… она была казначейшей. Какой был её монастырь? Ясно, что женский. Какие в центре Москвы женские действующие монастыри?

Она подошла к историку.

— Илья Викторович, а какие в Москве были женские монастыри в самом центре?

Историк с изумлением покачал головой:

— Не думал, Ксения, что ты монастырями интересуешься. Новодевичий, можно сказать, почти в центре, Скорбященский на Новослободской, Марфо-Мариинская община на Ордынке, Алексеевский — первый женский монастырь в Москве, возле бурного ручья Черторыя построенный в Х1У веке… Теперь там восстановленный храм Христа Спасителя. Очень интересная у этого места история: когда Император решил возвести на месте Алексеевской женской обители храм Христа Спасителя в память о победе 1812 года, игуменью силой заставили покинуть обитель, и она прокляла это место. Дескать, отныне ничего здесь стоять не будет. И ведь сбылось проклятье: стали строить Дворец Советов — он стал оседать, строительство было остановлено, потом соорудили бассейн, — так это же пустота! Теперь вот храм стоит, только не любим он москвичами… Так, что еще… а, ну как же, Покровский на Абельмановке, Рождественский…

— Ой, точно — он, а где это? — так и подскочила Сеня.

— Возле Рождественки на спуске к Трубной площади — там его и ищи. Я тебе могу список книг составить, если тебя так монастыри интересуют… ты, случайно, не в монашки ли собралась?

— Ой, Илья Викторович, спасибо вам! Я за списком к вам подойду, обязательно! А в монашки — да, нет пока…

И после уроков девчонка рванула на Трубную.

Место тихое, пустынное, двухэтажные строения, в которых, наверно, раньше были кельи монашек, а может и трапезная… Ох, как глубоко в землю церковь осела — вкруг неё траншея прорыта чуть ли не двухметровая… Сеня вспомнила, что когда уровень земли с долгим течением времени медленно поднимается, это называется возрастанием культурного слоя: не церковь осела, а земля за столетия вокруг наросла. А прежде уровень земли был значительно ниже, там, где фундамент церкви стоит.

Все точно: вот и старинные надгробия со стертыми надписями. Плиты со сколами посерели от времени, и стоят одни-одинешеньки, никто не придет, не присядет, не вспомнит… грустное зрелище. А, вон чуть подальше и деревянное строение вроде барака. Все как во сне, значит сон вещий! Бабушка не зря её позвала. Осталось только найти ту, с кем баба Дина велела поговорить…

— Я знала, что ты найдешь дорогу, — раздался негромкий голос у неё за спиной. — Ты пришла вовремя.

Сеня стремительно обернулась. Сухонькая, почти бесплотная старушка стояла подле нее, и как только подобралась так неслышно?! Хотя, чего удивляться: шаги её мелкие, легкие, на ногах мягкие боты из войлока, вот и не слышно… Волосы гладко зачесаны и забраны под черный платок, он повязан почти по самые брови, только у глаз на ветру колышется белая прядка. Спина круглая, согнутая, руки трясутся, пальцы узловатые, скрюченные, кожа на них, как у черепахи…

«Прямо черепаха Тортилла!» — мелькнуло у Сени. Ей показалось, старуха-монахиня её видит насквозь — такой у той был пристальный взгляд…

— Вы меня ждали? — спросила девочка, немного робея, но чувствуя себя так, точно они с этой женщиной давно знали друг друга.

— Я тебя позвала, — ответила та и пошла, жестом приглашая следовать за собой.