Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда

Пуль пощупал карман и вынул из него смятую записку; адвокат нагнулся к свече и внимательно рассмотрел ее. В ней говорилось: «Доктор Джекиль свидетельствует свое почтение господам Мау. Он заявляет им, что последний присланный ими порошок не чист и совершенно неприменим для его цели. В 18… году доктор Джекиль купил большое количество этого медикамента у господ Мау. Теперь он просит их тщательно поискать соль прежнего качества, и если их поиски увенчаются успехом, немедленно доставить ему это вещество. Расход не играет роли. Важность упомянутой соли для доктора Джекиля очень велика!» До этого места письмо было написано довольно гладко, но здесь виднелось чернильное пятно, как бы от брызг расщепившегося пера, и волнение писавшего прорвалось наружу в словах: «Ради Бога, найдите мне хоть немножко старого порошка!».

— Странная записка, — сказал Утерсон и прибавил довольно резко: — почему у вас в руках незапечатанный листок?

— Приказчик у Мау раздражительный человек, сэр; он бросил в меня бумажку, точно ком грязи, — заметил Пуль.

— Это, несомненно, почерк доктора? — спросил адвокат.

— Да, мне показалось, — хмуро ответил слуга и переменившимся тоном прибавил: — да что говорить о почерке! Я видел его.

— Видели его? — повторил Утерсон. — Как?

— Вот как, — начал Пуль. — Я нечаянно вошел в зал из сада. По-видимому, он вышел из кабинета за своим лекарством, потому что дверь была открыта, и он разбирал что-то в дальнем конце комнаты. Когда я вошел в зал, он взглянул на меня, вскрикнул и бросился по лестнице в кабинет. Я видел его только одно мгновение, но волосы поднялись у меня дыбом. Сэр, если это был доктор, зачем он надел маску на лицо? Если это был доктор, зачем он запищал, как крыса, и побежал от меня? Я достаточно долго служил ему, и потом… — Дворецкий замолчал и провел по лицу рукой.

— Все это очень странно, — заметил Утерсон, — но мне кажется, я начинаю видеть просвет. Пуль, ваш господин страдает болезнью, которая мучает и обезображивает больного; вот причина изменения его голоса, вот причина маски и уединения, вот причина страстного желания купить вещество, благодаря которому бедняк надеется излечиться. Дай Бог, чтобы он не обманулся! Вот мое объяснение; оно грустно, Пуль, и страшно, но просто и избавляет нас от сверхъестественного ужаса.

— Сэр, — сказал дворецкий, снова смертельно побледнев, — это был не доктор. Мой господин, — тут он оглянулся и продолжал шепотом, — мой господин высокий, хорошо сложенный человек, а этот больше походил на карлика. — Утерсон пытался возражать. — О, сэр, — воскликнул Пуль, — неужели вы думаете, что, прослужив двадцать лет в доме доктора, я не знаю его? Неужели вы думаете, что я не знаю, до какого места кабинетной двери достигает его голова, когда я каждое утро видел его в этой двери? Нет, сэр, фигура в маске — не доктор Джекиль. Бог знает, что это было, только не доктор Джекиль! И я убежден, что здесь совершилось убийство!

— Пуль, — заметил адвокат, — раз вы это говорите, я обязан проверить ваши подозрения. Хотя я хотел бы щадить чувства вашего господина, хотя я поражен запиской, которая, по-видимому, доказывает, что он еще жив, я считаю своим долгом силой войти в эту дверь.

— Ах, вот это хорошо! — воскликнул Пуль.

— Теперь второй вопрос, — проговорил адвокат, — кто сделает это?

— Конечно, вы и я, сэр, — последовал бесстрашный ответ.

— Прекрасно сказано, — заметил адвокат, — и что бы ни случилось, я считаю своей обязанностью посмотреть, правы ли вы.

— В зале есть топор, — продолжал Пуль, — а вы можете взять кухонную кочергу.

Адвокат поднял это грубое, но увесистое оружие и покачал им.

— Знаете ли вы, Пуль, — сказал он, — что мы с вами подвергаемся некоторой опасности?

— Действительно, cap, — заметил дворецкий.

— Ну, значит, нам следует быть откровенными, — сказал Утерсон, — мы оба думаем больше, чем говорим. Объяснимся же. Вы узнали замаскированного?..

— Ну, сэр, он бежал так скоро и так вертелся, что я не могу поклясться, что узнал его, — был ответ, — но если вы спрашиваете, был ли это мистер Хайд, я скажу вам, что полагаю, что это был он. Видите ли, замаскированный человек показался мне того же роста, как Хайд, и он побежал его легкой походкой. Потом, кто же другой мог войти в дом через дверь лаборатории? Вы ведь не забыли, сэр, что в день убийства мистера Керью ключ по-прежнему был у него? Но это еще не все, я не знаю, мистер Утерсон, видели ли вы когда-нибудь этого Хайда?

— Да, — сказал адвокат, — как-то раз я говорил с ним.

— Значит, вы знаете, как и все мы, что в этом господине есть что-то странное, что-то поражающее каждого. Я не могу хорошенько объяснить этого впечатления, но мне кажется, что при виде его человек чувствует, как в его мозг проникает тонкая холодная струя.

— Действительно, я сам испытал нечто подобное, — заметил Утерсон.