Странная месть

Настало неловкое молчание. Я считала, все осложняется тем фактом, что никто из нас не хотел выпытывать друг у друга подробности семейной жизни. Я уже составила определенное мнение о Филиппе Коллинзе, а Фрида наверняка встречала имя Майло в газетах: сплетни о нем периодически появлялись в колонках новостей из светской жизни. Не того сорта были подробности, что принято обсуждать с давней подругой.

Тут она вдруг просияла:

– У нас двое чудесных ребятишек. Сыну Уильяму уже почти семь, а дочурке Элис чуть больше года. Может, как-нибудь приедешь на чай, и я похвастаюсь своей малышкой. – Глаза ее засияли, когда она заговорила о детях, и я сразу же поняла, как много они для нее значат.

– О, это было бы чудесно. С нетерпением жду встречи с малюткой. – Я порадовалась тому, что у Фриды есть дети. Помню, однажды она сказала мне, что больше всего в жизни хочет завести свою семью. Было это еще до того, как погиб ее жених. Но я никак не могла понять, почему она вышла замуж за мистера Коллинза. Я бы ни за что не выбрала его в мужья. Но я чувствовала, что Фрида очень любит своих детей, и была за нее рада.

– А у тебя дети есть? – спросила она.

– Нет, – ответила я. – Тут нам пока не везет. – Уверена, сейчас она начнет меня жалеть, подумает, что я вообще не способна родить. Однако истина заключалась в том, что, проживя с Майло почти пять лет, я все еще не была уверена в прочности нашего брака и не решалась забеременеть.

Впрочем, сейчас отношения с Майло наладились, и я твердо верила в то, что они будут только улучшаться. Поэтому в ближайшее время можно и о детях подумать. Ведь мы не становимся моложе. Моей маме было восемнадцать, когда она вышла замуж, и почти двадцать, когда она родила меня. По всем ее стандартам я сильно отставала от расписания.

– Зачастую это случается совсем неожиданно, – заметила Фрида.

– Да, наверное.

Мы обе умолкли, и я решила сменить тему:

– Я была страшно шокирована этим вчерашним заявлением Изабель.

– Да, – произнесла Фрида и сразу заметно напряглась. – Просто абсурд какой-то, согласна?

– Ты так считаешь?

– Ну, разумеется. – Она отвела взгляд, потом снова на меня посмотрела. – А ты нет?

– Не знаю, что и сказать. – Опять возникла пауза, и я поспешила ее заполнить: – Верно, это было просто ужасно. Ведь, насколько я понимаю, это ты нашла тело Эдвина Грина.

Я сделала слишком уж резкий выпад, но понимала: разговор не сдвинется с мертвой точки, если не надавить.

– В то утро я вышла прогуляться, – сказала Фрида. – Я… мне показалось, что я оставила сумочку в летнем домике.

А ведь я не спрашивала ее о причине, по которой ей вдруг понадобилось выйти утром из дома. Занятно, что она сама назвала мне ее.

– И ты нашла его в снегу, так? – не отставала я.

– Да. Это было ужасно.

Фрида резко побледнела, и я почувствовала вину за то, что оживила в ее памяти это страшное событие. Тем не менее я решила задать еще один вопрос:

– Думаешь, то был несчастный случай?

– Да, – тут же выпалила она. – Очевидно, что несчастный случай. Никому из нас и в голову бы не пришло убивать Эдвина. Все, кроме Брэдфорда, были с мистером Грином в прекрасных отношениях.

– Ты в этом уверена?

Она посмотрела мне прямо в глаза:

– Абсолютно.

Было нечто демонстративно вызывающее в этом взгляде. И я не удержалась от мысли, что она лжет.

Через несколько минут Фрида извинилась и ушла, а я осталась сидеть в гостиной и размышлять о нашем разговоре. Было в ее поведении нечто странное, складывалось ощущение, что она что-то скрывает. А вот как выяснить, что именно, я пока не представляла. Мы ведь уже давно не подружки, доверявшие друг другу самые сокровенные тайны.

Неохотно покинув теплое местечко у камина, я вышла в холл как раз в тот момент, когда по ступенькам сбегал мистер Робертс.

– Доброе утро, мистер Робертс, – поздоровалась я с ним. Я понимала, как неуютно чувствует он себя в Лайонсгейте, особенно с тех пор, как Изабель настроила всех обитателей дома против себя и заодно него.

– Доброе утро, – рассеянно отозвался он. Шагнул с последней ступеньки, и сразу стало видно, что с ним что-то не в порядке. Он выглядел встревоженным, даже несмотря на бронзовый загар было заметно, как побледнело его лицо.

– Что-то случилось? – спросила я.

– Я… Не знаю, не уверен. Изабель у себя в комнате, но дверь заперта. Я стучал, но она не откликнулась.

У меня тотчас же возникло плохое предчувствие, которое я изо всех сил попыталась подавить.

– Возможно, она просто спит, – предположила я – и сразу поняла, что это мало похоже на правду. Я уже успела убедиться, что эта женщина привыкла рано вставать. И потом спать так крепко, чтобы не услышать стука в дверь…

– Нет, не думаю, – проговорил Десмонд. – Она всегда рано встает.

– Может, она пишет и не хочет, чтобы ее беспокоили?

Мистер Робертс покачал головой:

– Нет, не думаю… Понимаете, Изабель весь вечер неважно себя чувствовала. И я подумал, что, наверное, она съела что-то не то за обедом и к утру все пройдет. Но теперь, боюсь, это что-то серьезное…

Да, звучало все это не слишком ободряюще.

Я подошла к нему, пытаясь подавить нарастающее беспокойство.