Странная обезьяна. Куда делась шерсть и почему люди разного цвета

Сходным образом рассуждал зоолог Уильям Стефенсон^{3}. Даже вне сексуальных контактов чувствительная кожа влияет на поведение животного — заставляет его быстрее реагировать на изменения окружающей среды, скажем, бежать от жары. Безволосые покровы способствуют близким контактам не только между половыми партнерами, но и между матерью и детенышем. Обратите внимание, что у многих животных области тела, где к родителю прижимается отпрыск, часто безволосы или покрыты редкой шерстью — например, грудь у приматов.

Можно вспомнить, правда, что детенышу обезьяны нужно еще и за что-то держаться (за шерсть!), а также что наиболее интимные участки тела у людей — области вокруг гениталий — почему-то покрыты довольно жесткими волосами.

Оригинально мыслит американский нейробиолог Марк Чангизи^{4}. Он полагает, что дело не в осязании, а в визуальном восприятии оголенной кожи. Чангизи даже выдвинул необычную гипотезу о том, зачем приматам цветное зрение. Традиционно считается, что умение различать цвета понадобилось обезьянам, чтобы замечать в листве спелые плоды или съедобные побеги. Странно здесь то, что, хотя пищевые предпочтения приматов очень разнообразны, их различия в цветовосприятии (у тех обезьян, кто обладает цветным зрением) невелики. Однако у всех млекопитающих красная кровь — а значит, цвет кожи у самых разных животных, в зависимости от наполнения их тканей кровью, меняется сходным образом. Кожа приматов, под влиянием эмоций или самочувствия, способна принимать самую разную окраску — от пунцовой до зеленоватой. Вот вам и гипотеза: обезьяны стали распознавать цвета, чтобы наблюдать за изменениями цвета кожи! В отличие от большинства млекопитающих, у многих обезьян отсутствует шерсть на части лица, оголен зад и некоторые другие хорошо заметные части тела. Зачем? Чтобы соплеменники могли следить за цветовой сигнализацией. Кожа, бледнея или багровея, помимо нашей воли информирует об эмоциях, о намерениях, а также о болезнях. Ну а алеющий зад самки обезьяны — как светофор для самца, сообщающий о готовности к соитию.

Когда наши предки встали на две ноги, их спины и животы стали издали бросаться в глаза — вот шерсть на них и исчезла, дабы сделать цветовую сигнализацию еще эффективнее. С ходу, конечно, сложно представить, о чем человек может сигнализировать голым животом. Но почему бы не выражать гнев или радость, скажем, затылком?

«Хуже всего на нашем теле видны три области (и все три мало годятся для цветовой сигнализации): макушка, подмышки и пах, — аргументирует Марк Чангизи. — Обратите внимание, что у людей эти участки, как правило, покрыты волосами»^{5}. По поводу паха я бы, пожалуй, поспорил.

Логика — коварная штука! По мнению Бернарда Кэмпбелла, волосы на лобке служили для сексуальной сигнализации, ибо видны издалека. Вот почему я за физические модели.

Чангизи предвидит возражение: приливы крови хорошо заметны на бледной непигментированной коже европейца, но у наших предков кожа, вероятно, была темной! Даже если так, «цветовое зрение возникло гораздо раньше, чем люди, а кожа наших обезьяньих предков вполне могла быть светлой»^{6}. Иначе говоря, цветовое зрение приносило пользу тогда, когда кожа древних обезьян была бледна, потом уже гоминины — предки человека — потемнели, и спустя сотни тысяч лет навыки разглядывания кожи опять пригодились, когда некоторые люди снова стали светлыми.

Но вернемся к теории полового отбора. Существует несколько моделей (не исключающих друг друга), объясняющих, как работает половой отбор.

Во-первых, это «Фишеровское убегание»[12]. Согласно ему, предпочтение, которое самки начинают отдавать некоторому признаку самцов, может возникнуть совершенно случайно, спонтанно, в результате мутаций. Самки, предпочитающие самцов с определенным — случайно выбранным — украшением, спариваются с ними и передают такое украшение своим сыновьям, а дочерям — страсть к самцам, обладающим подобной красотой. В каждом следующем поколении усиливается и признак, и его привлекательность. Так у самцов павлинов развились огромные и вроде бы мешающие им жить хвосты, у оленей — ветвистые рога. Может быть, так было и с гладкой кожей — это просто признак, случайно ставший желанным?

Во-вторых, гипотеза хороших генов: ярко выраженные половые признаки говорят о том, что их носитель, преодолев все трудности, достиг половой зрелости, хорошо питался и обладает отличным здоровьем — настолько хорошим, что может себе позволить даже чрезмерно развитые украшения, мешающие жить. Отсутствие шерсти, на первый взгляд, трудно назвать украшением, хотя, пофантазировав, с этой трудностью мы справимся. Например, когда кожа не скрыта под волосами, животное может демонстрировать ее качество, а также мускулатуру и общее сложение своего тела: шерсть маскирует телесные изъяны. Все же на роль украшения больше годятся борода и другие «очаги» волос у человека, чем голая кожа.