Странная практика

На этот раз искра заново не возникла, однако голос остался, хоть больше не находился за стеклом. Вопль все нарастал и нарастал, заполняя внезапную темноту злостью, страхом, ненавистью и тысячью других бедствий, которые человеческие существа способны навлекать на себя, друг на друга. Нарастал, пока Крансвеллу не стало казаться, что этот звук сейчас раскрошит все кости его черепа так, как оперные певцы разбивают бокалы, как он сам только что разнес ту оболочку, в которой это существо обитало. Нарастал, пока не подавил все остальные ощущения, – а потом так же неожиданно в сокрушительной вспышке ослепительного актиниевого света замолк.

«У меня инсульт, – подумал Крансвелл, прижимая ладони к глазам, чтобы защититься от светового удара. – Сейчас я полностью потеряю сознание, а потом умру и даже не увижу открытия моей идиотской экспозиции».

Тут ему пришло в голову, что последняя мысль умирающего получилась не слишком благородной, а потом, еще через секунду, – что на самом деле остался жив, раз может над этим поразмыслить, и что яркий свет вроде бы затухает. И действительно, когда он отнял ладони от лица, то сквозь пятно на сетчатке, оставленное солнечно-яркой вспышкой света, смог различить очертания помещения, в котором они стоят, – и силуэты Ратвена и Варни.

А еще он очень явственно убедился в том, что к ним присоединилась еще одна личность. Она явно не была человеком: этот факт выдавали крылья – громадные, белоснежные, аккуратно сложенные и дугами выступающие над плечами незнакомца. Крылья и абсолютно красные глаза без зрачков. Если бы не они, он, наверное, сошел бы за прекрасного златовласого юношу в белом хитоне, перехваченном по талии золотым поясом в виде змеи, и с выражением явного раздражения на лице.

Существо держало руку ладонью вверх, а над ней в воздухе парил источник ослепительного света, который медленно вращался. Досадливым взмахом руки оно отправило источник света вверх, под потолок и с нескрываемым отвращением осмотрело комнатку.

– Что за дыра! – сказало оно. – Кто-то из вас пострадал?

Крансвелл увидел, как Ратвен с Варни переглянулись, а потом посмотрели на смятые сутаны, лежащие у их ног. Похоже, монахи на разрушение своего идола отреагировали весьма отрицательно.

Ни вампир, ни вомпир не выглядели даже близко к норме, но Ратвену досталось явно больше: он чуть покачивался, а вся открытая поверхность кожи обгорела до ярко-красного цвета. Крансвелл вспомнил слова Фаститокалона: «Меня не интересует ваша решимость, Ратвен: вы мало на что будете способны, когда окажетесь прямо перед этим источником ультрафиолета». В эту секунду Варни перешагнул через неподвижную монашескую ногу и обхватил Ратвена за плечи, помогая стоять прямо.

– Мы с вами не знакомы, боюсь, – проговорил он, и в этой ситуации его прекрасный голос показался еще более неуместным, чем обычно.

– Меня почти все боятся, – отозвалось существо и тут же вздохнуло. – …извините. Мое имя Сэмаэль, и я обещаю, что постараюсь объясниться… но сначала мне нужно разобраться с одним довольно важным делом.

Глава 15

Грета понятия не имела, сколько времени они провели внизу и что могло происходить на поверхности, но сейчас ее это нисколько не интересовало. Она следовала за Мьюлипом, стиснув зубы и сжав кулаки, продолжая с мрачной решимостью искать у себя в сознании исчезнувшее прикосновение Фасса. По мере продвижения грохот и стук поездов метро в туннеле над ними становились все громче.

Саднило все тело, ныл каждый мускул, словно недавний забег в темноте совершал не Мьюлип, а она сама, но Грета отмахивалась от боли. «Не имеет значения. Сейчас ничто не имеет значения: важен только Фасс. И остальные. Но прежде всего – Фасс: без папы он стал моей единственной родней, я не могу и его потерять».

Гуль остановился перед вентиляционной решеткой, закрепленной в стене, и обернулся к ней.

– Уверена? – спросил он.

– Да, – подтвердила она. – Это ход туда?

Мьюлип кивнул.

– Ход раздваивается. Нужно в левое ответвление. – Он принюхался. – Не чую голубых людей с кинжалами. Нет… живых.

Она не знала, считать ли это доброй вестью, и собралась было спросить, что же он все-таки чует, но потом только вздохнула.

– Спасибо, – сказала она. – Идите, оба, – и унесите малыша в безопасное место. Я так благодарна вам за помощь!

Акха, покачивавшая ребенка, пристроенного на костистом бедре, протиснулась мимо Мьюлипа и заглянула Грете в глаза. Выдержать ее взгляд оказалось непросто: Грета была уверена, что Акхе хочется только поскорее разделаться со всей прискорбной историей этой ночью, но гуля просто долго и молча в нее всматривалась, а потом подняла руку и дотронулась до ее щеки холодным кончиком когтя.

– Вернись целой, – сказала она, свистя шипящими звуками сквозь острые зубы. – Ты… нужна.

Грета с ужасом почувствовала, что к глазам у нее подступают слезы, и энергично моргнула.