Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам

Однако эти результаты позволили вырвать редкую уступку у самой знаменитой дочери бывшей Восточной Германии. В том месяце она выступила с заявлением, которое мировые СМИ назвали «mea culpa». На самом деле, слова, которые она произнесла после краха своей партии в Берлине, были далеко не такими. «Если бы я могла, я бы отмотала время назад на много-много лет, — сказала она, — чтобы лучше подготовить себя, все правительство и всех ответственных лиц к ситуации, которая застала нас врасплох в конце лета 2015 года». Но, конечно, ситуация не застала их врасплох. Германия — как и все остальные европейские страны — уже много лет переживала массовую иммиграцию. На протяжении десятилетий она сталкивалась с разрушением пограничного контроля, небрежностью в репатриации неудачливых просителей убежища и неспособностью интегрировать вновь прибывших. Настолько, что сама Меркель признала это в 2010 году. Если бы речь «мультикультурализм провалился» была чем-то иным, кроме слов, она должна была бы дать Германии фору в подготовке к интеграционному цунами, которое нахлынет пять лет спустя. Но этого не произошло, потому что это действительно были только слова.

В сентябре 2016 года Меркель признала, что ее фраза, произнесенная годом ранее, «Wir schaffen das» («Мы можем это сделать»), была «простым лозунгом, почти пустой формулой», которая значительно недооценивала масштаб задачи. Но это была еще и игра слов, как признался прессе один из ее коллег-депутатов от ХДС. Этот депутат настаивал на том, что «правительство уже некоторое время находится на правильном пути со своей политикой. Но наша коммуникация должна быть лучше». Канцлер, похоже, признал это. Заявление «mea culpa» было просто электорально полезным для ХДС. Но серьезного раскаяния в том, что было навязано стране, не последовало. Ведь на той же пресс-конференции Меркель заявила, что было «абсолютно правильно» принять более миллиона мигрантов годом ранее. Тем не менее, «мы извлекли уроки из истории. Никто, включая меня, не хочет повторения этой ситуации».[243]

Однако создавалось впечатление, что единственные уроки, которые Германия извлекла из истории, — это обычные уроки и уроки восьмидесятилетней давности. Накануне успеха AfD на выборах в Берлине мэр Берлина Михаэль Мюллер, представитель левой СДП, предупредил, что двузначный результат AfD «будет воспринят во всем мире как признак возвращения правого крыла и нацистов в Германию». Повсюду в Европе после каждого события с разных сторон звучали одни и те же предупреждения.

В тот же месяц, когда в Германии проходили региональные выборы, спустя год после того, как Германия открыла свои двери, британское правительство объявило о том, что ему придется построить дополнительную стену безопасности в Кале рядом с большим лагерем мигрантов. Километровая стена предназначалась для дополнительной защиты пункта въезда в Британию, в частности, для предотвращения попыток мигрантов забраться на проезжающие мимо грузовики по пути в Соединенное Королевство. В ответ на это предложение французский сенатор и заместитель председателя сенатского комитета по иностранным делам Натали Гуле заявила: «Это напоминает мне стену, которую построили вокруг Варшавского гетто во время Второй мировой войны». А за извечным утверждением, что границы ассоциируются с нацистами, скрывается привычное предположение, что границы также являются частью истории. «Возведение стен происходило на протяжении всей истории человечества», — объясняет г-жа Гуле. «Но в конце концов люди находили способ обойти их или они разрушались. Посмотрите на Великую китайскую стену — теперь туристы ходят по ней и фотографируют».[244]

В Великобритании вопрос Кале оставался главным в обсуждении. Учитывая, что в большинстве случаев в лагере находилось менее 6500 человек, решение проблемы Кале всегда казалось простым. Все, что нужно, — пытались утверждать активисты и политики со всех сторон, — это одноразовое щедрое предложение, и лагерь можно было бы очистить. Это была большая неудача Европы в микрокосмосе. Если бы только этих людей можно было принять в Соединенное Королевство, то проблема была бы решена — или так казалось. Редко кто задумывался о том, что после того, как лагерь опустеет, он просто наполнится снова. Только в Италию в среднем за день переезжало 6500 человек. Тем временем, пока британское и французское правительства спорили о том, кто несет ответственность за сложившуюся в Кале ситуацию, мигранты днем и ночью бросали ракеты на автострады и в легковые автомобили, грузовики и фуры, направляющиеся в Великобританию, в надежде, что машины остановятся и они смогут забраться на борт в качестве безбилетников для путешествия через Ла-Манш.